В открытом море(изд.1965)-сборник
Шрифт:
Услышав вновь нарастающий гул моторов, Степа вдавил голову в какую-то каменную щель, зажмурился и боком прижался к скользкому подножию обросшей ракушками скалы. Когда грохочущий вихрь промчался над ним, он вскочил и первым делом кинулся к брошенной шлюпке, отгоняемой волнами от берега. Уцепившись за ее борт, он позвал на помощь Панюшкина, но тот не двинулся с места. Сидя в воде, он морщился, сжимая руками лодыжку левой ноги.
— Ранили тебя, да?
— По лодыжке гад резанул... ступить не могу, — ответил комендор.
Самолета уже нигде не было видно.
Степа подтянул наполовину затопленную шлюпку к отмели и, напрягая все силы, выволок ее на прибрежную гальку.
Панюшкин тем временем сбросил ботинок и высоко засучил разодранную штанину. Камни окрасились алой кровью. Нога была пробита пулей насквозь.
— И бинтов, как назло, нет, — кривясь от боли, сказал он. — Вот те и попили водицы!
Комендор снял полосатую тельняшку, отодрал от нее рукав и, протянув его Степе, попросил:
— Стяни жгутом... кровь надо остановить.
Юнга наложил тугой жгут ниже коленки. Потом отколол ножом кусок доски, приладил его вместо шины и крепко перебинтовал раненую ногу остатком мокрой тельняшки.
Опираясь на Степино плечо, Панюшкин поднялся, сделал два шага и, не сдержав стона, опустился на гальку. Его побледневшее лицо покрылось мелкими капельками пота.
— Ничего не выйдет — кость, видно, повредило, — простонал он. — Придется тебе одному к колодцу идти.
Степа осмотрел анкерок. Бочонок оказался в трех местах пробитым.
— И шлюпку, значит, посекло, — заключил комендор. — Придется чинить; не повезло нам с тобой.
Вытащив из кармана кривой нож, он полулежа принялся стругать деревянные затычки и заколачивать их в бочонок. Степа тем временем осмотрел шлюпку. Ее борт и днище сильно были посечены пулями. В корме зияла дыра, в которую свободно проходило два пальца.
— Ничего, заделаю, пока ты ходишь, — сказал Панюшкин. — Только оттяни подальше, чтобы с моря и сверху не заметили, а то новых дыр наделают. И автомат мне оставь — оботру, чтоб не заржавел.
Вода из шлюпки вытекла. Дощатое суденышко стало гораздо легче. Степа без особого труда подтянул его под скалу и укрыл за большими камнями. Туда же перебрался и Панюшкин.
Приладив на ремнях бочонок юнге за спину, комендор объяснил, как пройти к источнику, и предостерег:
— На тропе не маячить, чуть что — ложись и не двигайся. Храбрость показывать нечего.
Подъем в этом месте оказался крутым и неудобным. Прыгая с камня на камень, цепляясь за выступы скал, Степа отыскал извилистую тропу и, зорко поглядывая в небо, стал карабкаться в гору.
От раскаленных солнцем камней и потрескавшейся глинистой земли веяло жаром. Редкие кусты были сухими и колючими. Они цеплялись за одежду и распространяли горький запах пустынь.
Степа вспотел от усилий, пока преодолел подъем и выбрался на пологую площадку. Заметив в стороне серые развалины древнего монастыря и низкие растрепанные кипарисы, юнга стал приглядываться, где здесь должна быть седловина, в которой пробивается из-под скалы вода. Тропа разветвлялась.
— Куда же идти: влево или вправо? — не мог сообразить Степа.
Внезапно послышался гул моторов. Юнга присел и поднял голову вверх. Со стороны Балаклавы в вышине медленно плыли самолеты. Они прошли вдоль кромки моря, закружились над мысом и, что-то заметив, стали скользить вниз...
Земля загудела и дрогнула от могучих ударов. Пустынные скалы вдруг ожили: из развалин, кустарников и далекой рощицы начали звонко бить зенитные пушки.
Завывающие «юнкерсы», выходя из пике, мчались прямо на Степу. Юнга ткнулся лицом в колючую траву, перекатился под скалу и замер на месте.
Он пролежал минут десять. Неожиданно стрельба оборвалась. Но самолеты продолжали рыскать над мысом.
Степе пришлось двигаться рывками, перебегать от куста к кусту, прячась в расселинах. Вскоре он заметил, что с такими же предосторожностями спускаются с горы две девушки, обвешанные флягами. Они были в пятнистых маскировочных костюмах.
Увидев Степу, девушки почти скатились к нему, и одна из них попросила:
— Слушай, моряк, будь любезен... Одолжи свой бочонок. Наш госпиталь разбомбило. Мы теперь тут недалеко, в пещерах...
— Не могу, — сказал Степа. — У меня друга ранило. Он один остался.
— А ты веди его к нам.
— Как же я его поведу, если он ходить не может?
— Тогда подожди здесь, мы отнесем воду, вернемся и осмотрим его.
— Не имею права: мне на корабль надо быстрей.
— Вот ведь жадина! — воскликнула вторая девушка. На вид ей было не больше пятнадцати лет. — Наверное, и не моряк вовсе, бескозырку для фасона надел...
— Сима, ты опять за свое! — строго оборвала ее старшая.
Девушки были похожи одна на другую. Степа понял, что это родные сестры. Подражая катерному радисту, он солидно произнес:
— Пусть поговорит. Моряки на детей не обижаются. Показывайте, где ваша вода.
Девушки повели его к роднику. По пути старшая посоветовала:
— Только бескозырку сними. Здесь нашего санитара убили и двух зенитчиков ранили. Без маскировки нельзя.
Сунув бескозырку в карман, юнга кружкой начал черпать из выемки воду и сливать ее в анкерок. Одна из сестер наполняла фляги, а другая следила за воздухом.