В ожидании дождя
Шрифт:
Я промолчал.
— Тут ситуация как с детьми-актерами, — продолжил он. — Они снимаются столько, сколько могут, но воевать против гормонов и взросления бессмысленно. И вот в один прекрасный день они просыпаются, и выясняется, что они уже больше не дети и не кинозвезды и ролей для них нет. И они тонут.
— А Карен?
На секунду на глаза его навернулись слезы, и он резко, громко выдохнул.
— Господи, у меня из-за нее сердце кровью обливалось. У всех нас. Она жила ради Дэвида. И каждый, кто
Какое-то время мы сидели в тишине, а затем я протянул ему письмо Дэвида в страховую компанию. Он машинально взял его и уставился на листок.
Наконец на его лице появилась горькая улыбка.
— «Ф» нет, — сказал он и покачал головой.
— То есть?
Он перевернул письмо, чтобы я мог увидеть текст.
— Второе имя Дэвида было Филип. Когда мы организовали бизнес, он ни с того ни с сего начал посередине, после «Дэвида», но перед фамилией, ставить заглавную букву «Ф». Только на документах и чеках, больше нигде. Я еще над ним прикалывался, говорил, что «Ф» означает «Фуфлыжник».
Я взглянул на подпись:
— А тут «Ф» нету.
Он кивнул, затем бросил листок в ящик стола:
— Наверное, в тот день ему фуфло гнать не особенно хотелось.
— Рэй.
— Да?
— Можно мне сделать копию этого письма и какого-нибудь документа, где есть подпись с буквой «Ф»?
Он пожал плечами:
— Да, конечно.
Еще немного порылся в ящике стола и нашел какую-то записку Дэвида с широким, размашистым «Ф».
Рэй проследовал к замызганному ксероксу и поместил письмо под крышку. Я шел за ним.
— Что-то в голову пришло? — спросил он.
— Я пока и сам не уверен.
Он извлек копию письма из поддона и протянул мне.
— Это просто буква, мистер Кензи.
Оригинал записки он также отдал мне.
Я кивнул:
— А есть какой-нибудь документ с вашей подписью?
— Разумеется.
Он провел меня обратно к столу и достал подписанную им записку.
— Знаете, в чем весь фокус при подделке подписей? — спросил я, переворачивая записку.
— В твердой руке?
Я покачал головой:
— В гештальте.
— Гештальте?
— Подпись надо воспринимать как единое целое, как рисунок, а не как набор отдельных букв.
Взяв ручку, я аккуратно скопировал его перевернутую подпись.
Закончив, снова перевернул листок и показал ему, что получилось.
Он посмотрел, удивленно открыл рот и поднял брови:
— Неплохо. Очень даже.
— И это первая попытка, Рэй. Представьте, что бы я мог сделать, если бы попрактиковался.
7
Я снова
— Ну, как там продвигается дело с мисс Диас?
— Да никак. Женщины — странные создания.
— Ни детектив Томас, ни детектив Степлтон мне так и не перезвонили.
— А это потому, что Степлтон был одним из протеже Дойла.
— Вон оно что.
— Даже если бы ты увидел, как Джимми Хоффа пьет кофе в забегаловке, Степлтон все равно бы на тебя внимания не обратил.
— А Томас?
— Она не такая предсказуемая. И сегодня она работает в одиночку.
— Везет мне.
— Ну что тут сказать? Ты ж ирландец, тебе положено. Подожди, сейчас узнаю, где она.
Две или три минуты я ждал, затем в трубке снова раздался голос Девина:
— Думаю, говорить, что ты у меня в долгу, не стоит?
— Я и так это знаю, — ответил я.
— И лучше не забывай, — вздохнул Девин. — Детектив Томас расследует смерть какого-то идиота в Бэк-Бей. Труп в переулке между Ньюбери и Коммонуэлс-авеню, так что она там будет.
— Какие там кварталы на пересечении?
— Дартмут и Эксетер. Ты с ней не шали, она дураков не терпит. Сожрет тебя, выплюнет — и глазом не моргнет.
Детектив Джоэлла Томас вышла из переулка в конце Дартмут-стрит и боком пролезла под желтой лентой, на ходу сдирая латексные перчатки. Проскользнув под ограждением, она распрямилась, сняла одну перчатку, потрясла ладонью, стряхивая тальковую пудру со своей черной кожи. Затем обратилась к сидевшему на бампере коронерского фургона криминалисту:
— Ларри, забирай клиента.
Ларри, не отрываясь от страницы спортивных новостей, поинтересовался:
— Он все еще мертвый?
— И становится все мертвее. — Джоэлла стянула вторую перчатку и тут заметила меня, стоящего рядом. Но упорно продолжала смотреть на Ларри.
— Он тебе ничего не рассказал? — Ларри перелистнул страницу.
Джоэлла Томас перегнала мятный леденец от одной щеки к другой и кивнула:
— Сказал, что загробная жизнь…
— Да?
— …это бесконечная вечеринка.
— Вот и хорошо. Жене расскажу. — Ларри сложил газету, кинул в чрево фургона. — Черт бы этих «Сокс» побрал, а, детектив?
Джоэлла Томас пожала плечами:
— Я за хоккеистов болею.
— Ну, тогда черт бы побрал «Брюинз». — Ларри повернулся к нам спиной и начал рыться в фургоне.
Джоэлла Томас почти развернулась уходить, но вспомнила про меня. Медленно подняла ко мне голову и посмотрела на меня сквозь дымчато-золотые линзы своих солнцезащитных очков без оправы:
— Чего вам?
— Детектив Томас? — Я протянул руку.
Она коротко пожала мои пальцы и взглянула мне в лицо.
— Патрик Кензи. Возможно, Девин Амронклин упоминал обо мне?