В ожидании дождя
Шрифт:
— А он думал, — сказал я. — Блондин. Так ведь?
Она кивнула.
— Назови мне его имя.
Она затрясла головой так яростно, что слезы закапали на стол.
Я поднял видеокассету:
— Или его имя, или твоя репутация и карьера.
Она по-прежнему мотала головой, хотя уже не так яростно.
Мы собрали свои вещи и достали из холодильника оставшееся пиво. Бубба нашел пакет и запихнул в него остатки начинки и картофеля; во второй такой же он упаковал недоеденную индейку.
— Ты чего делаешь? — спросил я. — Там же
Он посмотрел на меня как на аутиста:
— Я их вытащу.
Мы прошли обратно в столовую. Диана Борн немигающим взглядом смотрела на собственное отражение в медной поверхности стола. Локти ее покоились на столешнице, а ладони сжимали голову.
Когда мы добрались до прихожей, она сказала:
— Не советую вам с ним связываться.
Я обернулся и посмотрел в ее пустые глаза. Она как будто на глазах постарела. Мне ничего не стоило представить себе, какой она станет через сорок лет, — в доме престарелых, одна, доживает свои дни, потерянно блуждая в горьком дыму воспоминаний.
— Это мне решать, — сказал я.
— Он тебя уничтожит. Или того, кого ты любишь. Просто от скуки.
— Его имя, доктор.
Она прикурила сигарету и шумно выдохнула дым. Сжала бледные губы и мотнула головой.
Я двинулся к двери, но Энджи меня остановила. Воздев кверху палец, она вперила взгляд в Диану Борн и замерла.
— Вы как ледяная, — сказала она. — Так ведь, доктор?
Тусклые глаза Дианы Борн следили за струйкой дыма.
— Ну то есть настоящая Снежная королева. — Энджи положила руки на спинку стула и слегка наклонилась вперед. — Вы никогда не теряете самообладания и никогда не даете воли чувствам.
Диана Борн затянулась сигаретой. Курящая статуя. Она вела себя так, как будто нас в комнате больше не было.
— Но один раз вы дали слабину, — сказала Энджи.
Диана Борн моргнула.
Энджи взглянула на меня:
— У нее в кабинете, помнишь? Когда мы в первый раз с ней разговаривали.
Диана Борн стряхнула пепел мимо пепельницы.
— Не тогда, когда мы говорили о Карен. И не тогда, когда мы говорили о Майлзе. Припоминаешь, Диана?
Диана Борн подняла покрасневшие глаза. Они глядели на нас со злобой.
— А тогда, когда мы говорили об Уэсли Доу.
Диана Борн прочистила горло:
— Убирайтесь вон из моего дома.
Энджи улыбнулась:
— Уэсли Доу, который убил свою младшую сестру. Который…
— Он не убивал ее, — сказала она. — Уясните это себе. Уэсли там и близко не было. Но обвинили в этом его. Он был…
— Это ведь он, да? — Энджи улыбнулась еще шире. — Это ведь его вы прикрываете. И блондин на болоте — это тоже он. Уэсли Доу.
Она молча смотрела на дым сигареты.
— Почему он решил уничтожить Карен?
Она покачала головой:
— Имя вы узнали, мистер Кензи. Больше я вам ничего не скажу. Но и он уже знает, кто вы такой. — Она обернула ко мне безжизненный взгляд своих бесцветных глаз. — И ты
— Нет.
Она уронила руку.
— Я сказала вам все, что вы хотели знать.
— Я вытянула это из вас клещами, — сказала Энджи. — А это не одно и то же.
Я сказал:
— Вы же знаток человеческих душ, доктор. Вот и разберитесь в себе. Что для вас важнее — репутация или карьера?
— Не понимаю…
— Выбирайте, — резко сказал я.
Она стиснула челюсти и прошипела, не разжимая зубов:
— Репутация.
Я кивнул:
— Ну, пусть будет репутация.
Она чуть расслабилась. Глубоко затянулась и непонимающе уставилась на меня:
— В чем уловка?
— Карьере вашей конец.
— Не в ваших силах положить конец моей карьере.
— А я и не собираюсь этого делать. Вы все сделаете сами.
Она засмеялась, но ее смех звучал нервно.
— Не переоценивайте себя, мистер Кензи. У меня нет намерения…
— Завтра вы закроете свой кабинет, — сказал я, — перенаправите пациентов другим докторам и больше никогда не будете практиковать в этом штате.
— Ха! — хмыкнула она — слишком громко и слишком нервно.
— Поступите так, доктор, и сохраните свою репутацию. Может, будете книжки писать или вести какое-нибудь ток-шоу. Но один на один с пациентом вы больше никогда работать не будете.
— Или? — спросила она.
Я поднял вверх видеокассету:
— Или все ваши коллеги и друзья получат по копии.
Мы пошли к выходу, оставив ее сидеть за столом. Перед самой дверью Энджи сказала:
— Передайте Уэсли, что мы его найдем.
— Он уже знает, — ответила она. — Он уже знает.
20
Ближе к вечеру, когда я отправился в кафе в Бэк-Бей на встречу с Ванессой Мур, на прогретой за день улице заморосил мелкий дождь. Встречу назначила она, желая обсудить со мной дело Тони Траверны. Ванесса была адвокатом Тони Т.; мы познакомились с ней, когда Тони в первый раз сбежал из-под залога. Я проходил по делу свидетелем обвинения. Во время перекрестного допроса Ванесса вела себя как на любовном свидании, набрасываясь на меня изголодавшейся кошкой и выпуская когти.
Наверное, я мог бы отказаться от приглашения, но после памятного ужина у Дианы Борн минула неделя, а нам не только не удалось сдвинуть дело с мертвой точки, но даже, пожалуй, пришлось отступить. Уэсли Доу не существовало. Его данных не было ни в переписи населения, ни в базе данных автоинспекции. Кредитной карты на его имя тоже не имелось. У него не было банковского счета ни в Бостоне, ни в штате Массачусетс. Энджи навела справки и с разочарованием убедилась, что человека с такой фамилией нет также в штатах Нью-Гемпшир, Мэн и Вермонт.