В пасти Джарлака
Шрифт:
Васян похлопал меня по спине, отрывая от созерцания речной фауны:
— Что там шлифтастый сказал, сколько часов до «окна»?
— Тысяча восемьдесят, два. И двадцать три минуты, кажется.
— Вот ботан! В днях сказать не мог! Придется самим теперь считать! Еще и без калькулятора!
После долгих и упорных расчетов мы получили сорок пять дней с небольшим хвостиком.
Если верить Коке, что скорость лодки увеличилась в шесть-семь раз, то мы доплывем до столицы за сутки. Остается сорок четыре дня на поиски Жорика
Катер шел бодро. Мы держались центра реки, а до берегов было метров пятьдесят.
— Слышь, Зябба, зачем возле левого борта эти здоровые щиты поставили? — поинтересовался Васян.
— Хрен его знает.
Зачем щиты, мы поняли чуть позже, когда проплывали мимо Лилалиндэла. Равно как и зонты, которые я принял за солнцезащитные. Оказалось, что они в большей степени — стрелозащитные!
Чертовы эльфы обрушили на нас колючий дождичек, и если б мы не укрылись за массивными досками, уже напоминали бы дикобразов.
Ушастые вытянулись вдоль берега длинной шеренгой и стреляли навесом. Стрелы вонзались в борт, в палубу, одна пробила бурдюк с водой, другая проткнула булку хлеба. Нас спасали лишь зонты и скорость.
С десяток стрел ударили в мотор — над ним-то зонта не было. Слой хрусталя разлетелся на мелкие осколки. В движке что-то забулькало, скорость стала падать. А стрелы все сыпались и сыпались. Ника вяло огрызалась из арбалетика, высунув руку из-за щита, установленного возле борта.
Мотор окончательно сдох, и лодка поползла как улитка. Эльфы взликовали.
Нашу посудину начало сносить течением. Из левого борта торчало столько стрел, что, если доберемся до Лареции, их можно продать, а на врученное купить новую лодку!
— Хорошо, что ушастики плавать смертельно не любят! — заметил Зябба. — Иначе бы нам — конец!
Хорошо-то хорошо, но положение все равно незавидное. Мало того что нас обстреливают, так еще и лодку начало прибивать к берегу. Оттуда послышались радостные предвкушающие вопли. Я выглянул из укрытия. Над ухом тотчас просвистела стрела. Нырнул обратно, однако успел засечь, что несколько эльфов уже тащат длинные багры.
— Надо попытаться отгрести, — сказал Зябба.
— Я прикрою! — с готовностью крикнула Ника.
— Лучше не высовывайся, дамочка.
Ага, как же, не высунется она!
Мы втроем схватились за весла, а Ника посылала болт за болтом в сторону берега. Ариэль перезаряжала арбалеты. Грести и в то же время не высовываться из-за щитов, оставаясь при этом под зонтами, было чертовски сложно. Я вынырнул из-под зонта всего на секунду и тут же получил стрелу. Плечо словно огнем обожгло, а потом по нему растеклась острая боль. Я уронил весло.
— Терпи, Брынский! — крикнул Васян. — Сейчас отплывем.
Они с Зяббой продолжали
Ариэль кинулась меня перевязывать. Ника отложила арбалет — небывалое дело — и с видом кандидата медицинских наук осмотрела рану.
— Стрела не отравлена, но надо ее вытащить, — вынесла она вердикт.
Вот дерьмо! Я слышал, что это обычно больно!
Она посмотрела в мои полные паники глаза и утешила:
— Это, конечно, больно. Даже очень больно. Некоторые так и вовсе сознание теряют. А иногда вообще умирают от болевого шока. Но ты не переживай, ты же — герой, Убийца Драконов!
Я приготовился к худшему.
На пробитое плечо смотреть было невыносимо. Стрела прошла насквозь, и из мяса торчал окровавленный наконечник. Ника отрезала его кинжалом, а затем одним рывком выдернула древко.
— А-а-а!!!
— Да ладно, не придуривайся, — фыркнула Ника. — Никогда не поверю, что Убийца Драконов будет так орать из-за какой-то стрелы.
Я из-за всех сил старался, чтобы из глаз не побежали слезы. Надо ведь уберечь хотя бы то немногое, что осталось от репутации бесстрашного драконоубийцы.
Из дорожной сумки Ника достала баночку с лечебной мазью дедушкиного изготовления. Мазь была вязкая, дегтеобразная и ужасно воняла, как нашатырный спирт. Я даже про боль позабыл. Ника щедро намазала рану, а Ариэль, морщась от жуткого запаха, перебинтовала меня. Плечо стало жечь так, будто на рану наложили не целебную мазь, я ядреный горчичник!
Тем временем Зябба и Васян уже отгребли далеко от эльфийского берега. Да и шеренга эльфов закончилась. Неужели уплыли?!
Ушастые еще долго бежали за нами вдоль берега, слышались их негодующие крики, которые вскоре стихли вдали.
Мы отделались одним пробитым плечом и одним испорченным двигателем.
Теперь скорость упала значительно. Лодку лениво волокло течением, грести добровольцев не нашлось.
— Как плечо, Убийца Драконов? — спросила Ника с кормы. Они с Ариэль старались держаться от меня подальше.
— Пустяки, — ответил я, отчасти рисуясь, отчасти потому, что рана действительно перестала меня беспокоить. Минут пять пожгло, но потом боль отступила.
— От тебя несет как от нужника, — сообщил Зябба.
— Но есть и плюсы, — прогундосил Стольник, зажимая нос.
— Это какие же? — поинтересовался орк.
— Сэнсэй как-то давал мне мазь с похожим запашком, чтобы меня волки не слопали. Так этот аромат не только волков, а вообще все живое отпугивал. Теперь к нам ни один комар не сунется.
Зябба махнул рукой. На комаров ему было и так плевать — у орков кожа как камень.
Солнце уже уползло за деревья, близилась ночь. Мы поужинали купленными у гномов сухарями и вяленым мясом и легли спать, оставив на вахте Зяббу. Под убаюкивающее кваканье, доносившееся из камышей, я заснул быстро.