В пасти Джарлака
Шрифт:
— А почему «седрики»? — поинтересовался я. — Какое-то странное название для денег.
— В честь королевской династии, — объяснила Ариэль.
— Понятно. Слышь, Дитер, а нам хватит золота и на таможню, и чтобы Жорика выкупить?
— Про Жорика не знаю, а вот таможенникам в любом случае придется чуть-чуть отвалить.
У меня было нехорошее предчувствие. Если тут такая же таможня, как в нашем мире, отвалить придется не чуть-чуть.
Еще через два дня мы прибыли в Ларецию.
Берега
Великая разбивалась здесь на несколько рукавов и впадала в море, которое называлось Льдистое. Сейчас никаких льдов видно не было, наверное, потому что лето. Зато были невысокие, но красивые волны, увенчанные барашками пены. Они лениво толкали лодку в борт.
Город расположился в устье, между рукавов Великой. Мы вошли в просторную гавань, заставленную множеством лодок. Помимо кучи мелких посудин на якоре стояло несколько больших парусников. В детстве я обожал читать книжки про пиратов и поэтому опознал по количеству мачт и оснастке два фрегата и бригантину. Если, конечно, здесь уместны земные аналогии.
Утренний бриз колыхал паруса. Пришвартованные лодки покачивались на волнах, легонько сталкивались, скрипели якорные цепи.
На скалистом утесе возвышался маяк, а вдоль берега тянулась длинная пристань, заставленная ящиками, коробками и мешками.
Чуть дальше на холме раскинулась Лареция. Громадная каменная стена, за ней шпили башен с развевающимися красно-черными флагами.
— Красный с черным — цвета королевства Атрем, — сказала Ариэль. — Лареция самый прекрасный и большой город в королевстве. Глядите, какая красота!
Да, такого я еще не видел! Это не грубый Гадюшник, не изящный Валорион, не извилистые тоннели гномов. Огромный город, по здешним меркам мегаполис. Оплот цивилизации.
Дитер умело пришвартовал лодку к пирсу.
Я кое-как уговорил Зяббу временно отдать мне топор. К «Барракуде» уже спешили с десяток солдат в стальных кольчугах, кто с алебардами, кто с копьями, кто с мечами. У некоторых имелись треугольные щиты с изображением открытой ладони — эмблемой атремской таможни.
Грузный черноусый стражник поднялся к нам на борт. Представился:
— Капитан Балус, Ларецианская таможня.
Мы закивали в ответ.
Он огляделся, щуря маленькие свинячьи глазки. Недовольно прогудел:
— Та-ак, почему орк без ошейника?
— Порвался. — Я постарался ответить смиренно и как можно простодушнее. В нашем мире обычно таким тоном провинившийся водитель разговаривает с сотрудником ГИБДД.
— Точно порвался? Может, орк сам его перегрыз и готовится к бегству?
— Никак нет, начальник, он у нас тихий и послушный.
— Судя по его роже, не скажешь… Орк без ошейника, так и запишем. — Капитан Балус что-то черкнул у себя в книжке. Прошелся по лодке, поглаживая черный ус. Кинул взгляд на зонты, потом на левый борт.
— Та-ак, значит, эльфийские стрелы контрабандой провозим?
— Да
— Не смеши меня, юнга, — хмыкнул таможенник, снова записывая что-то в книжечку. — Все так говорят. Тут у вас стрел колчана на три наберется! Так и запишем.
— Но мы не знали, что стрелы провозить нельзя, — возразил я.
— Незнание правил не освобождает от взятки… тьфу… то есть от штрафа.
Затем очередь дошла до наших вещей.
— Та-ак, что тут у нас? — Капитан принялся обшаривать рюкзаки. В моем наткнулся на фотоаппарат. — Гномьи поделки. Это же незадекларированный товар! Придется вам пройти со мной!
— М-да… — только и выдавил я.
Но тут в беседу вступил Дитер:
— Капитан, зачем же так? Можно уладить это дельце на месте.
— Какие будут ваши предложения?
— Одну секунду.
Мы отошли на корму посовещаться.
— Придется в лапу сунуть! — заявил Дитер. — С таможней иначе никак!
— Сколько? — спросил Васян.
— Один золотой за раба, один за стрелы и еще один за эту вашу вещицу.
— Да без проблем, нас сэнсэй нехило снабдил. — Стольник выудил из кармана горсть золотых, отсчитал три монеты.
Капитан Балус поджидал нас с плохо скрываемым нетерпением. Дитер сунул ему деньги. Таможенник долго осматривал их и так и сяк, даже на зуб попробовал, словно что-то заподозрил. После проверки на роже растянулась довольная улыбка. Он уже хотел убрать монеты в карман, но в этот момент случилось непредвиденное.
Прямо в его ладони золото стало расплываться, постепенно меняя очертание. Капитан выпучил глаза. Через миг в его руке вместо золота была кучка козьего дерьма.
От такого мы сами опешили не меньше капитана.
— Ах вот из чего Мерриор золото делает, — сказал Васян обреченно.
Лицо таможенника искривилось, он начал отплевываться. Потом посмотрел на нас с такой яростью, что я втянул голову в плечи и задрожал.
Балус прошипел:
— Значит, вы у нас не только контрабандисты, а еще и фальшивомонетчики! Дерьмо мне подсунули! Связать их!
Он подал знак ждущим на пирсе солдатам. Пятеро запрыгнули в лодку, выставили алебарды.
Зяббина лапа потянулась к поясу, чтобы выхватить топор, и… загребла пустоту. Оружие-то было у меня. Ника попыталась достать арбалет, но Дитер ее остановил:
— Клянусь Пламенной Бородой, порубят на мелкие кусочки!
Он прав — солдат тут больше десятка и все отлично вооружены. А у Зяббы даже топора под рукой нет.
Нам заломили руки за спину. Веревка больно врезалась в запястья.
— Девушки здесь ни при чем! — крикнул я, и тут же получил в челюсть. В глазах вспыхнули искры, а по подбородку потекла горячая струйка.
— Заткнись, свинья! Говорить будешь, когда господин капитан спросить изволят.
Нас повели прочь от пристани, а «Барракуда» со всеми нашими пожитками так и осталась покачиваться на волнах.