В пасти Джарлака

Харькин Борис

Современные хиты я не исполнял намеренно. Они еще не испытаны временем.

После каждой песни заботливый капитан (уже окончательно уверовавший в мою победу) давал мне хлебнуть воды или вина. Без этого я бы просто-напросто охрип. Теперь я понял, что чувствуют звезды, отпевшие трехчасовой концерт без «фанеры».

Народ визжал от восторга. А когда я исполнил «Yesterday», рукоплескания и крики не смолкали минут десять.

Элеондил стоял белый от ярости, руки дрожали и то и дело тянулись к луку. Я понял, что победил.

Но толпа не отпускала

меня со сцены. Они требовали, чтобы я исполнил что-нибудь на бис. Как назло, мой репертуар закончился. Что же делать?

И тут я вспомнил про самый бессмертный хит всех времен и народов! Любой, кто впервые берет в руки гитару, независимо — во дворе или в музыкальной школе, через несколько дней уже умеет играть первые такты этой великой песни. Грех не сыграть напоследок дипперпловскую «Smoke on the Water»!

Я быстро перестроил мандолину чуть пониже и вдарил по струнам. Да уж, с электрогитарой ей не сравниться, но хит на то и хит — он звучит на любом инструменте.

Народ притих.

Я сыграл только вступление, даже до куплета не дошел.

Меня прервали.

Верховный инквизитор епископ Гафтон вскочил с кресла и, брызгая слюной, заорал:

— Адская музыка! Она не угодна Богу! В этих нотах протест, нашептанный Нечистым!

Над площадью повисла тишина.

Нет, ну надо было мне ее сыграть! От злости я чуть не сломал мандолину. Что теперь будет? Судя по перекошенному лицу Гафтона, победы мне не видать!

Инквизитор в окружении нескольких стражников спустился с трибуны и взошел на помост. Солдаты взяли меня под руки, а отец Гафтон провозгласил:

— Поскольку прислужники искусителя не имеют права участвовать в состязании, победителем объявляется Элеондил Золотая Арфа!

Эльф, по-змеиному улыбаясь, поднялся к нам.

— Что же касается слуги Нечистого, — продолжал инквизитор, — мы сделаем все, чтобы спасти его. Святая церковь карает, любя! Святая церковь любит, карая! Искуситель не получит ни душу, ни тело этого заблудшего юноши. Бренное тело мы предадим огню, а бессмертная душа, пройдя через муки, попадет в руки Господа нашего.

Я остолбенел. Из огня да в полымя в буквальном смысле!

— Что скажет в свою защиту прислужник Нечистого? — вопросил епископ.

От злости и отчаяния у меня отнялся язык.

— Я так и знал — ему нечего сказать.

Толпа загудела, послышались свист и улюлюканье. Они с одинаковой радостью посмотрят и на то, как я пою, и на то, как меня сожгут.

— С одним делом с божьей помощью разобрались. Теперь отдадим дань традиции и наградим победителя. Каково будет ваше желание, благородный эльф?

— Вы только что его исполнили, господин епископ. А точнее, вот-вот исполните. Костер для этого… э-э-э… юноши — это лучшее, что я могу пожелать. Честно говоря, казнью через Джарлака я уже пресытился. Костер — это, пожалуй, даже пикантнее. Правда, у меня есть еще одна просьба…

— Я весь внимание.

— Мне бы хотелось, чтобы казнили не только пособника Нечистого, но и его друга.

— Вот как? И где же

его друг?

— Вон он, среди зрителей. — Элеондил указал на Стольника.

Тот был в шоке. Народ сразу отодвинулся в стороны, и рядом с Васяном остался только Балус. Он испуганно пискнул:

— Я не с ними!

Инквизитор недобро прищурился:

— Так, так, так… Если мне не изменяет память, заместитель начальника таможни капитан Балус?

— Вы совершенно правы, ваше святейшество! — произнес толстяк, стуча зубами.

— Объясните, капитан, что вы делаете рядом с пособниками Нечистого? И… лучше не лукавьте — Господь все видит. Только правду!

— Охотно, ваше святейшество! — раболепно поклонился Балус. — Сегодня утром эти два мерзавца на лодке гномьей работы прибыли в Ларецию. С ними были два нелюдя — орк и гном, а также две девки сомнительной репутации.

— Выходит, их было шестеро, — подметил Гафтон. — Хм… нехорошая цифра — число искусителя… Что произошло дальше?

— В ходе осмотра выяснилось, что они пытались провезти контрабандный товар! Эльфийские стрелы, гномьи поделки. А еще транспортировка орка была не соблюдена — его перевозили без ошейника. Но самое главное — негодяи заплатили таможенную пошлину фальшивым золотом!

— Да гонит он все! — вскричал Васян. — Это была не пошлина, а взятка!

— Молчать! — Капитан отвесил Васяну подзатыльник. — Надеюсь, вы не поверите в эту ложь, ваше святейшество?!

Инквизитор неопределенно кивнул, и Балус продолжил:

— Уже только за контрабанду их стоило вздернуть, а за фальшивомонетничество — петля безо всяких разговоров. Но, когда я приказал надеть на них пеньковые галстуки, вот этот, — таможенник наградил Васяна еще одним подзатыльником, — объявил себя магом. Конечно, я в эти сказки не поверил. Я сразу раскусил, что этот лгунишка всего лишь грязный шарлатан. Тогда я решил, что будет лучше повеселить народ, ведь ночь-то сегодня праздничная, да здравствует наш добрый король! Вот поэтому я и привел негодяев на площадь. Но, когда их привязали к столбам, пособники Нечистого начали искушать меня. Один заявил, что поет как соловей, второй сие всячески подтверждал. Каюсь, я поддался. Но исключительно из желания угодить вам, ваше святейшество. Ибо всем известно, как любите вы музыку. И я, дабы усладить ваши уши…

Васян возмущенно перебил:

— Да он хотел, чтобы его начальником таможни сделали!

Капитан со всей дури врезал Стольнику под дых. Бедняга согнулся пополам.

— Гнусная ложь! Все было ради музыки! Ох! Если бы я только знал, что передо мной — пособники искусителя!

— Занимательная история, — сказал инквизитор. — Насколько я понял, на том помосте к столбам привязаны их сообщники.

Балус подобострастно закивал.

— Капитан, ваша задача сопроводить прислужников Нечистого к столбам, привязать их рядом с товарищами и проследить, чтобы до самой казни они не выкинули какого-нибудь фокуса. И больше не поддавайтесь на их посулы, слуги искусителя умеют убеждать.