В паутине чужих заклинаний
Шрифт:
— Вы ничего не ели? — тронул меня за плечо другой.
— Нет, — очнулась я. — Только сделала глоток чая. Что с ним случилось?
— Это хорошо, что не ели, — напрочь игнорируя мой вопрос, ответил он. — Давайте сюда свой чай. На первый взгляд в нем ничего нет, но проверить не помешает.
Он ловко придвинул к себе чашку и перелил содержимое в контейнер. В другой были переложены пирожные из вазочки. Первый со мной закончил, коротко сказал: «В порядке» — и перешел к Кремеру. С ним он возился много дольше, с каждым мгновением все больше мрачнел, а под конец так и вовсе выругался, длинно и витиевато.
— Разве
В кафе раздался женский визг. Влетел Дитрих с совершенно безумным видом и, не говоря ни слова, крепко обнял и выдохнул:
— Линда, с тобой все в порядке? Богиня, как я испугался! Как чувствовал, что это опасно. Но даже подумать не мог, что настолько.
— Со мной все в порядке, — подтвердила я и уткнулась ему в плечо.
Я только сейчас осознала, что была на волоске от смерти. Возьми я пирожное, столь услужливо предлагаемое Кремером, вполне возможно, что сейчас трупом была бы я, а не он. Не успокаивало даже осознание, что я увешана артефактами не хуже, чем витрина магазина по их продаже, и непременно была бы предупреждена о вредоносной начинке. Вот если бы сработал хоть один…
— Я видела, видела, как она этому в чай подливала! — возбужденно заговорила какая-то полная дама. Она ухватила Дитриха за плечо и неприлично тыкала в меня пальцем. — Хорошо, что преступницу арестуют сразу и она больше никого не отравит! Готова подписать показания прямо сейчас.
Я опешила настолько, что смогла из себя выдавить лишь невразумительное «Ээээ».
— Инорита — наш сотрудник, — небрежно ответил ей первый сыскарь и мне подмигнул как можно более незаметно. — Поскольку все, что происходило, было под наблюдением Сыска, мы можем с полным основанием утверждать о лжесвидетельстве с вашей стороны, о чем тоже готовы подписать протокол прямо сейчас.
Дама испарилась со скоростью, весьма неожиданной для ее комплекции и возраста. Дверь за ней захлопнулась, как от порыва ветра — громко и быстро. Наверное, пропало желание подписывать.
— А вдруг она что-то видела? — спросила я.
— Она подпишет все, что скажут, — отмахнулся Дитрих. — Веры таким свидетелям нет.
— Мы за вами все время следили, — вторил ему один из сыскарей. — Никто никому ничего не подсыпал и не подливал. Как он только отравился, ума не приложу…
— Может, капсула во рту? — сказал второй, посмотрел оценивающе на Кремера, но в рот ему не полез.
— Он не был похож на инора, собирающегося самоубиться, — заметила я. — Напротив, такой самодовольный тип, пыжащийся от осознания собственной важности.
— Может, и не собирался, а капсула лопнула. Такое тоже бывает.
Принесли носилки, на которые сгрузили Кремера. Его подбородок, шея и грудь были залиты странной желтоватой пеной, подобной которой я раньше не видела. На лице так и застыла маска удивления. Думаю, я выглядела не менее ошарашенной — настолько была уверена, что травить будут меня, а не моего собеседника. Мне все происходящее казалось нереальным, словно покрытым странным флером, как это бывает иногда во сне, — ощущения казались смазанными и не моими.
— Нет у него никакой капсулы, — поморщился Дитрих. — Травили его направленно. Правда, без уверенности, что отравится
— Ей? Магдалене Кремер?
Других подозреваемых у меня не было, но и эта вызывала большие сомнения. Не похожа была она на тех, кто может что-то планировать и кого-то убивать.
— Нет, не иноре Кремер. — Дитрих поморщился. — Есть у меня подозрения, кто эта инора, но мне было не до выяснения ее личности, когда я увидел выходящую с черного хода. Если я прав, ты ее узнаешь.
— Но кого?
— Мне и раньше Кремер казался глуповатым, неспособным на серьезную интригу, — вместо ответа сказал Дитрих. — Но он постоянно вертелся рядом и пытался привлечь наше внимание. Причем не к себе — к Эггеру. А привлек к себе. Согласись, что для человека, столько лет безнаказанно гадящего, такое поведение странно. Но вот если он действовал раньше под чужим руководством, а теперь самостоятельно — все вставало на свои места.
Дитрих повлек меня к выходу. Я оглянулась, но столь сильно пугавший меня раньше Кремер так и оставался мертвым. Мертвее некуда. Его аккуратно закрывали простынкой. Посетители кафе с жадным любопытством смотрели на разворачивающееся перед ними представление. Представление, режиссер которого был уже арестован.
— Я был уверен, что этот кто-то появится, когда встанет вопрос ареста Кремера. Слишком много он знал, чтобы вот так отдавать его нам в руки. Поэтому и караулил неподалеку, хотя Карл говорил, что мне там светиться нельзя. Но я слишком за тебя боялся.
Он прижал меня к себе и резко выдохнул, пытаясь успокоиться.
— И все же, кто она?
Мне в голову приходили всяческие глупости, весьма далекие от реальности. Я их даже озвучивать не стала — а то муж решит, что я выпила в кафе что-то, очень сильно ударившее по моей голове. Но если я ее должна узнать, то это непременно кто-то из моих знакомых.
— Увидишь, — коротко бросил Дитрих. — Полной уверенности нет, так что бросаться фамилиями не буду.
На улице к нему подскочил незнакомый инор и что-то торопливо стал докладывать. Слова, по отдельности знакомые, никак не хотели складываться в понятные предложения, но Дитрих разобрался сразу же:
— Уже в Сыске? Быстро вы.
— Не держать же ее здесь, — возразил тот. — И без этого пищи для писак хватает.
Он кивком указал на зевак, пара из которых торопливо строчили в блокнотиках свои впечатления, чтобы порадовать в ближайших газетных выпусках читателей. Дитрих потянул меня за собой, пока никто из них не сообразил, что интервью с потерпевшей много интереснее, чем взгляд стороннего наблюдателя. Или я не была потерпевшей? Я же никак не пострадала? Моя роль в этом деле была загадкой и для меня.
В отделение Дитрих шел быстро, предоставляя мне полное право гадать, кого увижу. Правда, никого из знакомых инор я не могла представить в роли хладнокровной убийцы, поэтому склонялась к мысли, что Дитрих ошибается и преступницу я не знаю.
В Сыске он уточнил у дежурного, куда отвели задержанную. Я думала — к Карлу, но нет, в обычную комнату для допросов. Но Карл там все равно был, а кроме него следователь и… Поначалу я решила, что это морок, обман, да и преступница сидела ко мне спиной. Но эту спину слишком часто я видела, она врезалась в мою память прочнее прочного.