В паутине южной ночи

Миронова Елена

Досадуя на себя, на Наташку и на свою работу, он наконец-то дошел до санатория и остановился у тех самых кустов, в которых всего несколько часов назад чуть не убили Корнилова.

Заросли выглядели дикими, никому и в голову не могло прийти, что в них скрывается лавочка и что там очень удобно прятаться от кого-то или просто отдыхать в одиночестве. Булыгин уже осматривал это место, но стоит еще раз попытать счастья: а вдруг он все же найдет предмет, которым ударили Корнилова?

Куропаткин нашел вход, раздвинул руками кусты и обомлел: на лавочке сидела женщина. Она испуганно повернулась на шорох и, увидев Куропаткина, уставилась на него.

— Вы что-то хотели? — вопросила она грудным низким голосом.

От избытка чувств

следователь что-то промычал и стал дергать головой, желая сообщить, что нет, ничего он не хотел. Куропаткин даже не мог произнести это вслух, настолько женщина поразила его воображение. Он смотрел на нее как завороженный и все не мог прийти в себя. Она была потрясающе красива, чертовски красива, умопомрачительно красива. У капитана тут же вылетели из головы все мысли по поводу собственной жены и ее возможности завести себе любовника. Он вообще не мог ни о чем думать, глядя на такую красоту. Признаться, он думал, что таких женщин не существует. Она могла дать фору любой королеве красоты, тем более если учесть, что всех девушек: на подобных конкурсах долго тренируют, как лошадок, и все они выходят на подиум с искусным макияжем и прочими средствами обольщения. Эта женщина была естественна в своей красоте, и Куропаткин вдруг осознал, что желает ее со страшной силой, даже вопреки собственной воле.

Денис не хотел ехать домой. Но и оставаться здесь тоже не мог. Ему надоел этот город курортников с загоревшими мамашами, волочащими за ручку детей, с веселой ночной жизнью. Отчасти он завидовал людям, приехавшим в Сочи в разгар сезона, потому что резко отличался от них. Он был в Сочи с Эммой — три года назад, вскоре после свадьбы. Они отдыхали и веселились точно так же, как эти чертовы курортники с единственной заботой, в каком кабачке провести сегодняшний вечер.

А теперь Эмма мертва. Интересно, если бы она была жива, то поехала бы с ним в Сочи? Вряд ли. Денис как раз этим летом хотел попросить ее об этом, но не успел. Эмма не любила жару, не любила ленивое времяпрепровождение, лежание на морской гальке с периодическими купаниями. Она вообще не любила загорать, поэтому ее кожа оставалась всегда молочно-белой, с небольшой россыпью золотистых веснушек.

Эмма обгорала на солнце очень быстро, независимо от крема от загара и его количества, поэтому летом выходила из дома только вечером или рано утром, и всегда — в шляпке, бейсболке или косынке.

Она съездила с ним в Сочи после свадьбы, поддавшись на уговоры мужа, и после этого сообщила, что больше в этот город — ни ногой.

Эмма любила европейские столицы с их тенистой прохладой: загадочную Прагу, модерновую Братиславу, романтичный Париж с его жареными каштанами, чопорный серый строгий Лондон и, конечно же, Берлин.

И во время отдыха, который позволял себе Денис, они ездили в один из этих городов. Эмма просила мужа, чтобы его отпуск был весной, а не летом. Она не любила солнце, хотя сама была солнечной, яркой. Для Дениса она была настоящим солнышком. Теперь это солнышко погасло, и он не знал, как дальше жить в кромешной темноте. Он чувствовал себя кротом и не мог избавиться от этого ощущения. В отличие от жены он любил Сочи. Но это было раньше. А теперь он ненавидел этот город. И приехал, вероятно, чтобы еще больше терзать себя, мазохист…

Денис усмехнулся, подумав, что он и вправду мазохист. В его жизни случилась трагедия, и ему нужно было пережить ее вместе с близкими, родственниками и друзьями, которые хорошо знали Эмму и искренне сочувствовали ему. Он же предпочел уехать подальше от всех, остаться наедине со своим горем, которое мучило его, душило, наполняло все его существо невыразимой скорбью. Он теперь жил словно в темноте, и, наверное, подсознательно уехал на солнечный юг, чтобы солнце сделало брешь во мраке. Но ничего не получилось. Или все же получилось?

Он отключил мобильный, чтобы ему никто не мешал мучиться в одиночестве по погибшей жене. Потом,

усовестившись, включил его, позвонил домработнице тете Симе и попросил ее сообщать всем интересующимся, что он в Сочи. В конце концов, родственники не виноваты, что он хочет страдать в одиночку. Ему вдруг пришло в голову, что этот его отъезд выглядит довольно двусмысленно. Если бы он уехал в деревню, например, и скорбел там, это было бы естественно. Но он уехал на юг, к морю, и это было подозрительно. Поэтому-то Борис, звонивший сегодня, презрительно и намекнул ему, что он отдыхает, когда Эмма… Хотя его не волнует, кто и что о нем подумает. Тем более что первый отходящий поезд шел именно сюда, а чем Сочи отличается от любого другого города? А он хотел просто уехать из Москвы, подальше от этой свежей могилы… И даже взял самое дорогое купе, потому что все остальные места были забиты под завязку. Ну как же, разгар сезона!

Он потрогал голову сзади и передернулся. Несмотря на повязку, было больно. Денис пил обезболивающие средства, но они лишь на короткое время помогали.

С этим нападением было что-то не так. Что-то странное и непонятное.

Зачем кому-то бить его по голове? Скорее всего, как сказал врач, его ударили металлическим прутом. Значит, его намеревались убить. Кто это был? Маньяк?

Или его спутали с кем-то? А потом, когда он упал на землю, откатился и уставился на своего обидчика, тот убежал, потому что понял, что обознался? Денис не видел лица нападавшего. Оно было скрыто кустами. Он видел только силуэт человека, и то всего лишь несколько секунд. Когда он пришел в себя и выскочил из кустов, никого вокруг уже не было. При желании нападавший мог успеть заскочить в открытую дверь санатория и смешаться с толпой приезжих. Или он мог скрыться за углом санатория, который еще ближе, чем вход. Искать его было бесполезно, и Денис не искал. Он пошел к санаторному врачу, чтобы тот промыл ему рану и перебинтовал, а врач начал уговаривать Дениса обратиться в милицию: мол, нападавший социально опасен и Денис Корнилов своим заявлением может уберечь других людей.

Конечно, эта история с нападением Денису не понравилась. А кому понравится проломленный череп? Ему еще повезло, как сказал врач. Немного правее — и его бы уже не было. Вовремя он наклонился. Только, может быть, это вовсе не везение, а, наоборот, наказание? Наказание жить с тем, что он скрывает?. Наказание за смерть Эммы? Денис зажмурился и лег на постель вниз лицом. Эмма погибла из-за него. Это он виноват в смерти жены, только он. Все равно, что убил ее собственными руками. Пора бы уже признаться в этом, хотя бы самому себе…

Она уже давно не верила в то, что это может произойти. Вернее, что это когда-нибудь произойдет.

То есть когда-то она была уверена, что появится прекрасный принц, и поможет ей поверить в себя и стать другой. И тогда она обретет счастье, ее жизнь изменится.

Но время шло, и ничего не менялось. На пути ее попадались только подонки, а прекрасные принцы… Она потеряла в них веру. А когда это произошло, она и встретила самого настоящего принца. Красавцем его не назовешь, он самый обычный мужчина. Но он — именно тот, кто ей нужен. Он обратил на нее внимание, на нее саму, а не на ее лицо или тело. Он не делал поползновений к ее груди, не смотрел похотливыми глазками на ее округлые бедра, не пригласил к себе домой, на так называемую чашку кофе… Он просто разговаривал с ней — так, как разговаривают с обычными женщинами, а не с такими, как она. Он нашел ее, а она обрела его. И сейчас она свято верила в то, что ее жизнь изменится. Теперь ей не нужно было ненавидеть. Ее сердце открылось навстречу любви. Она полюбила, и она найдет в себе силы признаться ему в своем прошлом. Потому что, если он действительно ее принц, он все поймет и простит ее. И тогда они станут жить без всяких темных тайн прошлого, а впереди у них будет только светлое будущее и прекрасное настоящее.