В паутине

Рублевская Ольга

– Сынок, милый, ты ушибся? – спросила Рита, подбежав к сыну. Затем она увидела окровавленную руку сына. – Паша, ну что же ты наделал, – охрипшим от шока голосом произнесла Рита. – Ещё что-то болит? – спросила она, промокая кровь носовым платком.

Дети в страхе стояли не пророня ни слова. Они смотрели на Пашу широко открытыми глазами и боялись пошевелиться. Паша напугано потряс головой.

– Нет, не болит, – тихо сказал он сквозь пробившиеся слезы.

– Марш домой, – грозно крикнула Олеся, и Катя с Андреем трусливо побежали домой. – Рита, я думаю, вам стоит поехать в больницу,

рана глубокая, – посоветовала она, глядя на руку мальчика.

– Да, в больницу, – напугано повторила Рита, пытаясь взять себя в руки, подхватила Пашу на руки и быстрым шагом устремилась прочь со двора.

Сентябрь 2018 г., Нижний Новгород

Антон загрузил в багажник последний чемодан с вещами и стал искать жену глазами. Спустя пару минут, она вошла на парковку, спешно оглядываясь по сторонам.

– Ну что, готова? – спросил её Антон.

– Да, думаю да, – напряжённо ответила она и, ещё раз окинув взглядом парковку, села на пассажирское сидение.

Последовав примеру жены, Антон тоже оглянулся по сторонам, и, убедившись, что за ними никто не следит, сел в машину.

– Он знает? – спросил он, взяв жену за руку.

– Знает. Вопрос только в том, что он будет с этим делать, – ответила она, сжав его руку в своей, а другую руку бережно опустила на живот.

Они медленно выехали с парковки, затем из двора и, прибавив скорость, устремились в автомобильный поток в направление выезда из города. Постепенно многоэтажки сменялись двухэтажными коттеджами, затем маленькими частными домами, а затем и вовсе деревьями и одинокими фонарными столбами.

Дорога была ровной и машина мягко «плыла» по дорожному полотну. Трасса проходила вдоль лесной полосы и по обе стороны от дороги вдаль расходились ряды деревьев. Она смотрела в окно и пыталась насладиться красотой и безмятежностью окружающей природы.

Все тревожащие её мысли отошли на второй план и будто растворились. Казалось, что в мире больше никого нет, только она, Антон и эта трасса под колёсами.

Было очень тихо, спокойно, а от тихого урчания двигателя тянуло в сон.

– Я вздремну немного, ты не против? Потом сменю тебя за рулём, – сказала она спустя час пути.

– Конечно, милая, – ответил Антон, проведя рукой у неё по щеке, – отдыхай.

Отодвинув сиденье чтобы можно было вытянуть ноги, она немного опустила спинку и, подложив под поясницу подушку, закрыла глаза и начала засыпать. Бессонная ночь накануне, накопившаяся усталость и расшатанные нервы, давали о себе знать и сон не заставил себя ждать.

Они заранее изучили трассу, и Антон знал, что через несколько километров они подъедут к автозаправке и придорожному кафе, где можно будет остановиться, сходить по нужде и просто размять ноги. Так и вышло. Спустя некоторое время, машина подъехала к заправочной станции и свернула по направлению к кафе. Антон разбудил жену, они зашли перекусить и затем снова отправились в путь.

Сентябрь 2018 г., трасса Нижний Новгород – Ульяновск

В ушах звенело, так что ей казалось, будто череп сейчас расколется на куски. «Хотя, судя по тому, что по лицу течет кровь, это уже случилось», подумала

она. Девушка открыла глаза и несколько секунд не могла сфокусировать взгляд на чем–либо. Вокруг машины толпились люди, они что-то кричали, показывали в её сторону, встревожено качали головами. Кто–то говорил по телефону, кто–то снимал на телефон. Она чувствовала привкус крови на губах и как пульсировала вена на лбу. Каждый вдох давался с трудом и с ужасной болью отзывался в груди. Казалось, будто её зажало в тиски и с каждым вдохом они сжимались все сильнее.

Она попыталась пошевелиться и тут же пожалела об этом – по телу пробежала волна боли, будто в него разом воткнули миллионы игл.

– Смотрите, она жива! – крикнул какой–то парень, увидев её неловкие движения. Он подбежал к пассажирской двери, и сказал, – потерпите, Скорая помощь уже в пути.

Он протянул к ней руку через разбитое стекло, но другой мужчина постарше окрикнул его.

– Не трогай! Малейшие движения могут навредить ей, – сказал он.

Молодой человек отдернул руку и сочувственно посмотрел на неё.

– Потерпите, – повторил он.

Всё плыло как в тумане. Она попыталась на чём-нибудь сконцентрироваться и понять, что произошло, но выходило чертовски плохо. Все тело ломило и единственное о чем, она могла думать это о боли и о том, как её отключить. Сил держать глаза открытыми не было, она опустила веки и потеряла сознание.

– Эй, Вы меня слышите? – крикнул парень в униформе. – Мы сейчас Вас вытащим, но нам нужно, чтобы Вы были в сознании. Вы понимаете?

Она попыталась собраться с силами и кивнуть, но тело её не слушалось. Голова беспомощно опустилась на грудь, и она снова провалилась в темноту.

– Скорее, – крикнул спасатель, – у нас мало времени.

Август 2018 г., Нижний Новгород

Марина сидела на скамье в парке и наблюдала, как в стороне от неё прогуливалась молодая семья – мама, папа и их маленький сын. Мальчик сидел у папы на шее, свесив ножки на грудь, и весело смеялся. Рядом шла мама и с любовью смотрела на сына, как две капли воды похожего на отца.

Марина любила наблюдать за семейными парами с маленькими детьми. Любила смотреть, как родители заботливо поддерживают детей, делающих робкие шаги на детской площадке, как трепетно завязывают им шнурки на малюсеньких кроссовочках, как нежно смотрят на своих детей, пока те уплетают мороженное или гоняют голубей.

У Марины такого детства не было. Её детство было пропитано болью, страхом и самобичеванием. Её мама никогда не покупала дочери мороженное, никогда не подтыкала одеялко, чтобы дочь не замерзла, не говорила, что любит её.

Единственное, что вдоволь получала Марина от мамы это тумаки и оскорбления. Получала она и её младший брат. Но Марина, конечно же, больше. Ведь она старшая.

Как бы не хотела Марина забыть своё детство, её голова была полна детских ужасающих воспоминаний. Вот она получает от мамы за то, что разбила тарелку, за то, что вышла из комнаты раньше положенного. В другой раз за то, что попросила поесть. А теперь за то, что… а просто так. Просто потому что у родителей плохое настроение или кончилась водка.