В переплете Книги Знаний
Шрифт:
– Тардиш! Почему ты меня оставил! Я ведь всегда относился к тебе хорошо. Да я с детства ни единого камушка не обидел, даже не пинал по ходу лишний раз! Неужели ты меня караешь за то, что я потревожил руины монастыря ордена Охранителей Книг? Сжалься надо мной! Я как-то не подумал, что когда каменные здания превращаются в обломки, то они снова переходят в твое владение!
Но загадочный бог оставил без ответа мольбы юноши, и он вновь переключился на своего спутника:
– Вот же подлец, Тардиша прогневил! Смотрит в книгу, а что он там видит – непонятно. Может, он мне дурил голову с самого начала,
– И теперь никому нельзя помочь! Ни ей, ни мне, ни Салочке! А как я старался, как унижался из-за этой ампулы! И все напрасно! Да что я! Одна девушка пропала, теперь и другой пропадать! И все по вине… По чьей вине, Гаузен?
Обессилев, Гаузен уже хотел было вытащить и разбить о камни ныне бесполезное лекарство, но вспомнил, что его он тоже оставил на хранение своему верному спутнику. Вместо этого Гаузен пнул камень, позабыв о том, в чем еще недавно уверял Тардиша. Быть может, расшибленный большой палец ноги, а, может и то, что он ранее не замечал под этим камнем, протрезвили его и успокоили. Юноша пригляделся. Но на земле блестел не тайный выход наружу, как он надеялся, а сабля.
– Бесполезная железяка! Получите истуканы каменные!
– все еще не придя в себя до конца, решил сорвать злость на находке Гаузен. Он схватил оружие за рукоять и кинул его в огромный камень, который он уже нарек «Кловиадом». От удара валун раскололо на две части. Гаузен насторожился. Он снова подобрал клинок и уже захотел проверить пальцем остроту клинка, но все же воздержался. Вместо этого он со всей дури шваркнул его о своды пещеры и чуть не выбил себе глаза полетевшими в лицо искрами и осколками камня. Утирая кровь с лица, юноша понял, что лезвие клинка не просто прочно - оно легендарно прочно!
Настроение Гаузена потихоньку начало меняться. Поразмыслив, он отмел план пробить себе путь наружу и спуститься со скалы. С другой стороны скала была слишком гладкой, и, даже втыкай он саблю для опоры, ему никак не получилось бы добраться до самого низа.
Тут юноша вспомнил свое отчаяние, когда попал в чужой мир и не мог выбраться оттуда. Но тогда в опасное путешествие его послала Лин, а не Ленон. Он вспомнил слова Ленона, что книга предлагает то, что исполнителю по силам сделать.
– Не просто можно сделать, - прошептал Гаузен.
– То, что я могу сделать. То, что мне по силам. Чьи выходки доводили до белого каления даже самых заматеревших монахов? Кто ставил шишки даже самым прожженным учителям на уроках боевых искусств? Кто умел дурить голову самому принцу Леканту? Быть может, я не был самым умным, самым сильным или самым ловким, но кое-что у меня получалось. Еще недавно мне казалось, что мой удел - навсегда подчиняться чужим приказам, следовать за кем-то. Я отправился вслед за Лин, но в итоге сделал все сам! Я отыскал лекарство для
– И я им остался!
Укрепившись в собственных мыслях, Гаузен снова достал флягу и слегка освежился.
– Пора подстричь камишке когти! – решился наконец юноша.
Гаузен, перехватив поудобней рукоять находки, помчался к выходу и с разбегу, но при этом, стараясь, чтобы клинок не застрял, всадил саблю прямо в нос псевдо-медведю. Зверь поднялся на дыбы и отшатнулся, так что Гаузен успел выскочить на каменное плато и захватить большее пространство для маневров. Кружась вокруг неповоротливого хищника, юноша будто в танце теснил камедведя, пока, в конце концов, тот не приблизился к самому краю пропасти. Гаузен собрал все силы и резким ударом в пол-оборота рассек чудовищу лоб. От боли камедведь поднялся на дыбы, и, не сумев удержать равновесие, рухнул вниз.
«Прямо камень с души свалился» - растерянно подумал Гаузен, наблюдая, как чудовище, ударяясь о скалу и теряя по дороге конечности, летело вниз. Посмотрев вслед еще немного и, позволив в награду еще один глоток из фляжки, юноша засобирался обратно в город.
Глава 14
Испугавшись ожесточенной погони, Ленон долго бежал по улицам, не разбирая пути, и остановился только тогда, когда понял, что вконец заплутал. Юноша, расстроенный местным недружелюбием, совсем пал духом. За свою жизнь ему, конечно, приходилось встречаться с подобным, но не так часто и не в столь угрожающей форме.
Вскоре он обнаружил, что заблудился, и не помнит, как вернуться к гостинице. К счастью, он все еще помнил ее название. Он попробовал поспрашивать у прохожих, но те предпочитали проходить мимо, игнорируя его. Наверное, вид у него после всего был и вправду непривлекательный.
– Стальной желудь? – услышал Ленон писклявый голос.
– Я там работаю.
Ленон обернулся.
– Что-то не припоминаю, что бы я вас там видел… - пригляделся юноша к пренеприятного вида носатому коротышке в капюшоне.
– Просто я работаю в подвале. Я кладовщик. Слежу, чтобы крысы припасы не попортили, - блеснул на него встречный глазами цвета толченой голубики.
Ленону этот тип показался подозрительным, но он рассудил, что нельзя судить людей исключительно по наружности.
– Наверное, этот человек сам несчастен от своей внешности, - мысленно посочувствовал Ленон.
– Я дам вам монетку, если вы отведете меня в таверну, - пообещал юноша, которому нужно было, кровь из носу, успеть обратно раньше Гаузена.
– Не надо. Скоро моя смена и я как раз туда спешу. Но если вам захочется вознаградить меня, то яс радостью… с радостью получу награду, когда мы придем на место.
Подобная бескорыстность подкупила Ленона, и он отбросил мысль достать книгу и подсмотреть в ней обратный путь. Тем более он боялся раскрывать ее на улице. Ему казалось, что после конфликта со священнослужителем - каждый встречный на улице будет норовить отобрать ее. Да и уже начинало темнеть, а факелов пока не зажигали, так что рассмотреть что-то в книге могло оказаться делом весьма затруднительным.