В пламени ветра
Шрифт:
За всем этим крылась простая правда: я любила его, потому что он заставлял меня стать лучше. Он никогда не позволял мне погрязнуть в собственной неуверенности.
Зарывшись руками в его волосы, я притянула его к себе, и наши руки и губы стали жадно изучать тела друг друга. Он потянул мой жилет, снял через голову рубашку, а затем отбросил и свою.
Я легла на кровать, почувствовав мягкие простыни обнажённой кожей.
— Дверь.
Он развернулся, закрыл дверь и оказался сверху за доли секунды. У меня вырвался смешок.
— Не
— Понятия не имею, — прошептал он мне на ухо. Он прикусил зубами мочку, исследуя руками тело, и я вернула ему долг. Я помогла избавиться от его брюк, потом от своих. Наши тела были мускулистыми, покрытыми и шрамами и синяками, однако, я ничего этого не почувствовала, когда он проник в моё тепло.
Дом. Здесь наш дом.
Сердца бились в унисон, рты дышали как один, а тела спутались так, что невозможно было определить, где кончалось одно и начиналось другое.
За всю свою жизнь, даже с Коулом, ничто не смогло подготовить меня к чувству подобного единения. К пониманию того, что этот человек всегда будет рядом. Даже когда он не согласится со мной. Хотя, в такие моменты, тем более.
Доверие. Любовь. Вера. Все сплелось в жаре наших тел.
Эш — один из немногих людей, кто знал меня, все мои секреты, и все равно любил меня.
Я переплела наши пальцы, подняла руки над головами и соединила их у стены.
— Не останавливайся, — выдохнула я еле слышно словно мольбу.
Синхронное движение наших тел не замедлялось и не становилось поспешным, пока мы смотрели друг другу в глаза. Вдруг перед глазами возникло видение возможного будущего, я поняла это, даже не осознавая до конца как.
Между нами заклубился Дух, показывая мне, что будет, если я останусь. Если отрекусь от отца и останусь здесь, с Эшем.
Смех, любовь, наш дом.
Ребёнок с золотистыми глазами и улыбкой своего отца и моей хваткой в крошечных ручках.
Руки Эша… Он сражается за меня, крепко обнимает при падении, поддерживает в тяжёлые часы. Друг, который никогда не отворачивается ни от меня, ни от выбранных мною битв.
Край, безжизненный, пустынный и обречённый. Наш народ стёрт с лица земли.
Я в замешательстве. А что бы стало, если бы я не осталась? Мой вопрос запустил другое возможное будущее.
Кровь, растекающаяся по мёртвой земле, копье погрузилось в неё по самый черенок.
Разбросанные по земле тела.
Перекошенное от злости лицо отца.
Одиноко стоящего в самом сердце Края.
Мой народ жив. Избит, изувечен, но жив.
Люди выжили, хотя мне пришлось потерять самых близких.
Я закрыла глаза, но образы никуда не делись. От них проступили слезы, и я не смогла их проглотить, достигнув кульминации. Вершина блаженства для тела одновременно с разрывом души вызвала рыдания. Я расцепила наши с Эшем руки, обняла его, крепко прижавшись, и заплакала. Он что-то говорил, но его слова были просто звоном
— Лакспер, взгляни на меня.
Голос Эша звучал грубо, но, наконец, пробился сквозь бушевавший внутри эмоциональный шторм.
Я несколько раз моргнула и повиновалась ему. Он перевернул нас обоих на бок, оставив подо мной правую руку и крепко прижав к себе.
— Прости, это… Это был Дух.
Теперь настал его черёд моргать, в его глазах читалось замешательство.
— То есть?
— Он показал мне возможное будущее.
Я пошевелилась, чтобы отодвинуться, но он притянул меня к себе обеими руками.
— Нет. Поговори со мной, Ларк. Все предыдущие проблемы возникали из-за недопонимания.
Богиня-Мать, как я могу рассказать ему об увиденном? Это только укрепит его в желании остановить меня. Вот только проблема. Я слишком отчётливо видела ребёнка с улыбкой своего отца и золотистыми глазами. Но этот путь вёл к уничтожению Края.
Как и второй, только во втором случае по крайней мере оставалась хоть какая-то жизнь, способная возродиться.
— Полагаю, я видела, что случится, если я останусь. И если уйду.
Я замолчала, и он прикоснулся к моему лицу.
— Расскажи.
— В любом случае все не будет хорошо.
Я провела рукой по его щеке.
Видение. Я хотела это, и я хотела его. Я хотела маленького мальчика, зовущего меня мамой. Сердце едва не разрывалось. Эш накрыл мои губы своими.
— Я не хочу потерять вот это, Ларк.
— Мы не потеряем.
Я должна верить, что смогу оставить это. Верить, что смогу уйти за отцом и сохранить сказку об Эше и нашем совместном будущем.
Я обернулась на тихое царапанье двери.
Я услышала голос Петы, словно она прижала свой рот к дереву.
— Ларк, вам с Эшем лучше одеться. Сюда идёт Кактус.
Кактус.
Имя опалило, напомнив, кому принадлежит вторая половина сердца, даже если сейчас оно целиком потянулось к Эшу. Соскочив с кровати, я начала одеваться и, обернувшись, увидела, что Эш лежит на кровати, потягиваясь словно довольный котяра, наевшийся парного молока. Словно он хотел, чтобы Кактус застал его.
Чёртов мужик. Чёртова я за то, что переспала с ним.
Нет. Я не жалела об Эше. Но не могла унять чувство вины, окатившее меня. Кактусу я сказать не могла. Не сейчас. Возможно, никогда, если хочу остаться с ним друзьями.
Но и держать его в неведении тоже нечестно.
Однако, я понимала, что не готова отпустить его.
— Одевайся! — кинула я в Эша его штаны.
Он засмеялся и покачал головой.
— Думаешь, я не знаю, что у тебя чувства к Кактусу? Я бы разделил с ним тебя, если бы ты попросила. Но он не согласится, Лакспер. Мы оба знаем это. В нем слишком много от Саламандры. Такой же ревнивый ублюдок, как и все они.