В плену желаний
Шрифт:
Дверь отрылась, в комнату вошел Шевцов. Увидев его, Романова внутренне напряглась.
— Ирина Алексеевна, вы очнулись. Я уже начал скучать.
— Не могу ответить тем же.
— Неудивительно, вы никогда не отвечали мне взаимностью… — ухмыльнулся Игорь и подошел совсем близко, затем провел ладонью по изгибам ее тела.
Мерзко. До тошноты противно. Но Ира не дрогнула, лишь сильнее стиснула зубы. Она не намерена была демонстрировать свою слабость, знала, что он непременно ею воспользуется.
— Слишком много лишнего…
Шевцов широко улыбнулся и достал нож.
— Нет, —
— Ну что ты, Ира, разве я могу убить тебя? Конечно нет, я всего лишь помогу тебе избавиться от одежды.
Романова замолчала, она была не в силах противостоять ему. Смирившись со своей участью, отвернула голову, предпочитая не смотреть на своего мучителя, а думать о чем-то приятном, вернуться в то время, когда ей было хорошо. Как ни странно, все подобные воспоминания были связаны с Тимуром. Его объятия всегда дарили ей ту ласку и чувство защищенности, в которых она безмерно нуждалась. Жаль, оценила это слишком поздно, когда, поддавшись порывам, разрушила все, что у них было. «Прости меня», — внутренне обращалась она к Громову. Горячие слезы одна за другой текли по щекам. Ира боялась Шевцова, но еще больше боялась никогда не увидеть Тимура.
Не обращая внимания на проявление ее эмоций, без толики жалости Игорь оттянул ткань платья и, воткнув в нее лезвие, провел ножом вниз, разрезая материю на две части. Ира вскрикнула от внезапной боли, когда острие рассекло ее нежную кожу.
— Ириш, прости, я не очень аккуратный, — с издевкой произнес Шевцов, зловеще оскалившись, и переместил нож чуть дальше, разрезая ткань уже в другом месте.
Он знал, что задевает ее кожу, но раны были неглубокие, доставляющие больше дискомфорт, нежели боль. Зато капельки крови, стекающие вниз по телу, пробуждали в нем хищника. Игорь жаждал ощутить ее вкус и не стал сопротивляться своим желаниям, разорвав остатки платья в клочья, прижался губами к кровоточащим царапинам. Нежно слизывая солоноватые капли языком, он глухо постанывал от наслаждения.
Все тело Иры покрылось мерзкими мурашками, неприятно щипали свежие порезы, а противный горячий язык, раздирающий их еще больше, заставлял тихо скулить. Картинка реальности расплывалась перед глазами, и только ускользающий образ Тимура помогал Ирине оставаться в сознании.
Шевцов отстранился и, взяв в руки нож, провел тыльной стороной по ее груди. От соприкосновения с холодной сталью перехватило дыхание. Под действием адреналина сердце забилось с удвоенной силой, а его стук раздавался в ушах прощальным набатом, заглушая все звуки вокруг. Стараясь не шевелиться, Ира с ужасом наблюдала за действиями Игоря.
Просунув лезвие под бюстгальтер, он с легкостью раскроил тонкое кружево, высвобождая аппетитную грудь.
Ирина прерывисто всхлипнула и, превозмогая мучительную боль, начала вырываться. Еще совсем недавно она стремилась отдаться первому встречному, а теперь от одной мысли о том, что кто-то дотронется до ее тела, становилось дурно. Романова нервно сглотнула, пытаясь побороть тошнотворное чувство паники, сковавшее душу ледяными канатами.
Отойдя на несколько шагов, Шевцов с неприкрытым восхищением смотрел на полуобнаженную
— Я даже не представлял, какую красоту ты скрываешь за всеми этими балахонами, — Игорь провел рукой по ее груди, невесомо, едва касаясь бархатистой кожи. Затвердевшие соски приятно царапали его ладонь, вызывая сладкую дрожь нетерпения в паху.
— Игорь, хватит, ну пожалуйста, отпусти меня…
— Да ты что, я только начал. Знаешь, во сколько мне обошлась эта ночь?
— Я верну тебе эти деньги, в двойном размере, — Ирина готова была отдать все, что у нее было, лишь бы эта пытка скорее прекратилась.
Шевцов подошел к ней вплотную, обхватил пальцами ее подбородок и притянул к себе.
— Зачем мне твои деньги, если я хочу тебя? — зло спросил он и, спустившись ладонями ниже, сжал два упругих полушария, нежно массировал их, разминая, словно тесто. Захватив пальцами соски, оттянул их и с силой надавил на самые кончики.
Ира взвизгнула и закусила губу, чтоб не разрыдаться. Попыталась увернуться от неприятных касаний, но каждое резкое движение отдавалось болью в затекших руках. Снова сдавшись, она замерла, стараясь дышать ровнее.
Игорь внимательно следил за ее реакцией, упивался своей властью. Он любил эти редкие минуты, когда мог побыть самим собой, сбросить маску честного и благородного прокурора, дать волю прихотям, что таила душа, и воплощать любые, даже самые смелые фантазии. Но сегодня перед ним была не просто очередная проститутка, а женщина, о которой он мечтал на протяжении нескольких лет. Шевцов всегда действовал строго по определенному порядку, но именно в этот важный момент ему никак не удавалось взять эмоции под контроль. Он захлебывался жаждой овладеть своей жертвой.
Вновь прильнул к аппетитной груди, на этот раз губами. Исступленно ласкал прохладную кожу, облизывая ее и покусывая. Один сосок втянул в рот, второй перекатывал между пальцев, время от времени сильно сжимая.
Откинув голову назад, Ира тихонько поскуливала от гадких, отвратительных ощущений. Чужая похоть впитывалась в кожу, жгучей волной разносилась по телу, медленно проникая в кровь и отравляя ее. Романова была заложницей своего тела, задыхалась в нем, умирала. Энергия покидала ее, выносить этот кошмар становилось просто невозможно. Она платила непомерно высокую цену за свою глупость.
Игорь, как одержимый, посасывал ее грудь, дурея от возбуждения. Необузданная страсть туманила рассудок, и он, не сдержавшись, прикусил сосок зубами, отчего Ира резко дернулась и закричала.
Боль была настолько сильной, что в глазах потемнело. Кожу нещадно жгло. Она не могла больше терпеть, горькие слезы потекли по щекам.
— Ну прости, я не специально, — без тени сожаления сказал Шевцов и потеребил воспаленный сосок подушечкой большого пальца.
— Какой же ты ублюдок!
Дрожь пробрала до костей, всколыхнув каждую клеточку тела. Ира знала, что это только начало и дальше будет еще хуже, поэтому решила закончить свои страдания как можно раньше.