В погоне за Иштар
Шрифт:
Глава 50
Не знаю, сколько длилось это забытье, но наверно долго, потому что, когда я пришла в себя, чувствовала такую слабость, что с трудом шевелила руками и ногами. Где это я? В голове шумело. Ничего не помню… Удалось мне получить Тамар или нет? Стоп. Что такое «Тамар»? Попытка напрячь память привела к очередной вспышке боли.
– Лежите, госпожа. Вам пока нельзя шевелиться.
– Кто здесь? – даже не ожидала, что голос мой окажется таким слабым.
– Не двигайтесь, - повторил голос, и на лоб положили что-то мягкое и мокрое. О прогресс, приятно-то как! Но все-таки
Все-таки сделала над собой усилие и открыла глаза. Я лежала в небольшой уютной комнате, сначала показалось, что на полу, но потом поняла, что на каком-то низком топчане. Свет проникал сюда сквозь цветные витражи маленького окошка под самым потолком, поэтому вокруг стоял разноцветный полумрак. В изголовье сидела маленькая, очень хорошенькая темноглазая девушка с длинной тяжелой косой. Это она меняла компрессы у меня на лбу. Хоть память пока не возвращалась, я поняла, что основательно приложилась макушкой. Судя по позывам тошноты, имело место сотрясение, и нешуточное. Впрочем, спасибо, что жива, и даже глаза не лопнули.
– Ты кто?
– Меня зовут Ишма, госпожа, - девушка выглядела чем-то обеспокоенной, испуганной.
– Давно я здесь?
– Вот уже четвертый день, как… господин приказал заботиться о вас.
– Слушай, говори мне ты, я ведь ненамного старше…
– Что вы, госпожа, как можно? Если господин услышит, он побьет меня!
– Чего?! Это какой еще господин?! Куда я вообще попала?
– Вы в Замке Бравиш, госпожа. Только не волнуйтесь, вам нельзя волноваться. Так надо, чтобы били… здесь такие обычаи.
– Что за дикость?! Какие еще обычаи? Тебя, такую маленькую – бить?!
Наверно, что-то я сказала смешное, потому что Ишма засмеялась над моими словами. Правда, показалось, что смех ее не очень-то веселый.
– Замок Бравиш… Черт-те что. Ничего не помню… Как я здесь оказалась?!
– Вопрос не в том, как оказались, а как бежать отсюда, госпожа. Здесь плохое место.
– А сама тогда почему не сбежишь?
– А мне бежать некуда, госпожа, - тихо сказала Ишма, и опустила голову.
– К тому же, я сама из кхастла. Из низшего, но все-таки из кхастла. Прибирать здесь, в Замке – о таком я даже не мечтала. Я – прислужница. А если убегу, не докажу никому свою принадлежность, и стану рабыней.
– М-да, выходит, из огня да в полымя… Но все-таки, что, черт подери, я здесь делаю? Где Персефона? Где все? Ри… капитан…
– Я не понимаю, о чем вы говорите, госпожа. Наверно, о своем звездном корабле. Господин Ньол не нашел его, хотя и обошел все ущелье – там, где вас встретил. Вы спустились с неба, как посланница Великой Богини.
– Еще бы, у меня был с собой ракетный ранец.
Значит, с неба… А что, эффектное появление!
– Выходит, этот твой Ньол спас мне жизнь?
– Я не уверена, что вы ударились головой сами, госпожа, - тихо сказала Ишма и сразу же закрыла себе рот руками, опасаясь, что взболтнула лишнего. А вот это мне уже не нравится. Не хочет ли она сказать, что…
– Стоп, Ишма, здесь никого, кроме нас нет, а меня тебе не нужно бояться. Если здесь все так беспонтово, как ты говоришь, возьмем тебя с нами, полетишь к другим звездам. Так, значит, твой господин напал на меня?
– Госпожа, вы и в самом деле на нее похожи. У вас ее лицо… Ньол, то
– Подожди, я ровным счетом ничего не понимаю! На кого я так похожа? Чье у меня лицо?
– У вас лицо бесценной Статуи кхастла Бравиш. Господин Ньол решил, что вы – и есть ожившая Статуя.
– И что это значит?
– Ничего хорошего для вас…
– Это мы еще посмотрим. А где мои вещи? Со мной был рюкзак.
Ишма дернулась, как от удара, и закрыла лицо руками.
– Я не брала, госпожа!
М-да. Не видела я еще здешних господ, а вот прислужницы у них запуганные. Я осторожно провела ладонью по руке девушки. Она ощутимо напряглась. Похоже, здесь и в самом деле не знают, что такое простое человеческое участие.
– Я и не подумала бы на тебя, Ишма. Мне просто нужно вернуть свои вещи, понимаешь? Ты знаешь, где они?
Девушка кивнула.
– Ваши вещи в комнате господина Ньола, но мне никак не вынести их оттуда. Он заметит.
– И не надо. Я сама спрошу. Еще не хватало – воровать свои собственные вещи! Ну-ка, веди меня к нему!
Я попыталась встать, но не сразу получилось. Если я провалялась несколько дней, неудивительно, что так ослабла. Как же хочется есть! За попытками подняться я и не заметила, как низкая дверь отворилась, и вошел человек. И сейчас этот человек стоял и смотрел на меня. Свысока. И таким неприятным, словно ощупывающим, был этот взгляд, что у меня непроизвольно губы сжались, и глаза сощурились. Если это и есть этот пресловутый Ньол, которого так боится Ишма, ее трудно винить. Вошедший был невысокого роста, не толстый – не тонкий, какой-то мягкий. Но эта мягкость не могла обмануть, стоило бросить взгляд на его руки – длинные, жилистые, с крючковатыми пальцами, непрерывно сжимающимися, как будто он представлял, что держит в руках горло своего врага. Сдается мне, не просто так пришла на ум эта аналогия. Больше всего не понравился мне взгляд вошедшего. Это был взгляд маньяка.
Взмах руки – и Ишму как ветром сдуло из комнаты. Признаться, меня это напрягло. Но еще не хватало это показывать. Мне все-таки удалось сесть, оперевшись на подушки, и я решила взять инициативу в знакомстве на себя. Откровенно раздражал его настырный, изучающий взгляд.
– Я не вижу здесь своих вещей. Они у вас? – мой ледяной тон сделал бы честь актрисе, играющей Снежную Королеву.
– Бесконечно рад, что вы пришли в себя, госпожа. Однако вам не стоит ни о чем волноваться, - улыбнулся этот тип, и при этом пальцы его на обеих руках судорожно сжались, а в глазах сверкнуло безумие. Да он больной! Таких в специальных заведениях лечить надо, если еще надежда есть, конечно. Все-таки я не профи в психиатрии…
– Я не волнуюсь. Я хочу, чтобы мне вернули мои вещи.
Вот так. Коротко и внятно. Если я и вправду похожа на их статую, о чем говорили фанатичные огоньки в его масленых глазках, пусть думает, что кто бы я там ни была, хоть посланница небес, хоть преисподней, что я рассердилась. Впрочем, если это он так ощутимо приложил меня по макушке, хрена с два он испугается моего праведного гнева...
– Вам принесут ваши вещи. Вы, наверно, голодны, госпожа?
– Спасибо, вы очень любезны. Я, пожалуй, поем перед уходом.