В погоне за счастьем
Шрифт:
— Потому что я ищу Джона Париша, и, похоже, по этому вопросу лучше всего обращаться к вам. Скажу даже больше. В данный момент вы единственный человек, к которому я могу обратиться.
— Вы уже говорили мне это по телефону. — Руки, державшие дверь, заболели от напряжения, и Ру попыталась пошевелить пальцами. — Насколько я понимаю, вы и есть Маркус Грэм?
— Совершенно верно. Наверное, мне следовало представиться.
— С вашей стороны это было бы гораздо любезнее, чем угрожать задушить
— Ладно, будем считать, что я представился. Кстати, если вы хорошо помните, то я не грозил задушить вас, а просто нарисовал вам возможную картину. Похоже, вы прилипли к этой двери, поэтому я не предлагаю обменяться рукопожатиями.
— Уходите.
— Мне и самому этого очень хочется, но только после того, как вы сообщите мне, где я могу найти Джона Париша.
— Джона здесь нет. Я уже говорила вам об этом.
— Все дело в том, что я вам не верю.
— Это еще почему?
— Я никогда не верю людям, не имея для этого серьезных оснований. А что касается вас, то у меня масса причин как раз не верить вам.
— Например?
— Например, я подозреваю, что вы просто прячете его.
— Но Джона здесь нет. И кстати, что вам от него нужно?
— Мне надо срочно поговорить с ним.
— Джон уехал в свое поместье Голден Лод, чтобы решить какие-то дела с сыном. Если хотите поговорить с ним, то можете поехать туда. А теперь убирайтесь!
Маркус Грэм глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.
— Возможно, Джон действительно находится в поместье, но он не отвечает на телефонные звонки и никаких дел со мной не решает.
Ру медленно переварила его слова.
— Вы… вы и есть Марк? — предположила она, внимательно вглядываясь в мрачное, неприветливое лицо незнакомца.
— Как я уже говорил, меня зовут Маркус, но Джон обычно называет меня Марк. Значит, вы слышали обо мне, а это доказывает, что у вас с Джоном довольно близкие отношения, потому что он не любит говорить обо мне.
Ру молчала, крепко вцепившись в дверь. Внешность Маркуса Грэма не внушала доверия, и Ру не могла представить себе, что он сын Джона. Элегантный Джон и этот «пират»? Просто смешно! Да, Джон говорил о его ершистости, но от Маркуса Грэма веяло агрессивностью.
— Я вам еще раз повторяю, что Джона здесь нет.
— Тогда мне придется говорить с вами. Может, вы перестанете изображать из себя напуганную домохозяйку, и пригласите меня войти?
— Нет, я не пускаю в дом своего отца незнакомых мужчин.
— Тогда выходите на улицу, и мы поговорим на свежем воздухе. Мне безразлично где разговаривать.
У Ру мелькнула мысль предложить ему поговорить через дверь, но это был отнюдь не лучший способ познакомиться с будущим пасынком… если этот человек действительно был сыном Джона. Она потихоньку
— Уберите ногу и отойдите назад. Я выйду на веранду.
— Но ведь, если я уберу ногу, вы можете закрыть дверь.
— Да, могу. Это весьма привлекательный вариант, мой юный Марк. Вы что, оставили свои хорошие манеры в Голден Лод?
Маркус неохотно убрал ногу и сделал несколько шагов назад, раскинув при этом руки с раскрытыми ладонями, как бы демонстрируя, что у него нет оружия. Только после этого Ру расслабилась и отпустила дверь.
— А вы очень осторожны, — заметил Маркус с легкой улыбкой. — Я не грабитель, честное слово.
— Иначе нельзя, — буркнула Ру. — Вы же не станете отрицать, что появились здесь, как злодей из старого кинофильма. А точнее, из плохого старого кинофильма. Вы что, вообразили себя знаменитым киноактером? — Она вышла на широкую веранду, уселась в одно из кованых кресел, а Маркусу указала на другое. Некоторое время Ру внимательно рассматривала черты его лица. — Извините меня, но вы совершенно не похожи на Джона.
— А я и не обязан быть похожим на него, — парировал Маркус Грэм.
— И гораздо старше, чем я предполагала. Да и значительно выше.
— Жаль, что не могу ответить вам тем же комплиментом.
Ру улыбнулась, стараясь скрыть свою тревогу. Наверное, ей следовало запереть дверь, когда была такая возможность, но раз уж она этого не сделала, то надо попытаться хоть как-то разрядить обстановку. На самом деле он ничем не угрожал ей, кроме как своим присутствием. Ру всегда инстинктивно избегала мужчин подобного рода, что свидетельствовало о наличии у нее здравого смысла.
— Знаете, я представляла себе вас этаким зеленым юнцом, лет двадцати, с коротко остриженными волосами… в ухе серьга в виде свастики…
— А оказалось, что я на добрых десять лет старше, — язвительно заметил Маркус. — И прежде чем вы начнете высказывать свои следующие подозрения, хочу сразу предупредить, что я в действительности пасынок Джона Париша, и этим объясняется отсутствие фамильного сходства и мой относительно большой возраст. Не знаю, с чего вы взяли, мисс Тревэлин, что я сын Джона Париша.
— Но он всегда говорил о вас как о сыне. Возможно, он испытывает к вам отцовские чувства.
— Боже упаси. Я многое могу простить Джону, но всегда пресекал любые попытки проявления отцовских чувств. Ладно, хватит об этом… Может быть, вы все-таки скажете мне, что происходит?
— Могу задать вам тот же вопрос. Я знаю только, что десять дней назад Джон вылетел в Голден Лод, чтобы решить какие-то проблемы, связанные с поместьем. Должен был вернуться не позднее вторника, поэтому я, естественно, волнуюсь.