В поисках Белого города
Шрифт:
В темноте время летит незаметно. Наверное, я заснул, потому что мне приснился странный сон. Я встаю, иду в Центр управления. Беру маркер в руки и на стекле поправляю намеченный маршрут. Потом подхожу к пульту управления и показываю на круглый светящийся прибор, и тихо говорю: «Надо срочно трогаться, нас засасывает». И тут открываю глаза. Я все также сижу. За окном непроглядная ночь космоса. И понимаю, что должен сделать то, что приснилось, и что это очень важно, и от этого зависит жизнь всех на корабле. Поэтому быстро встаю и направляюсь в рубку. Там только адмирал и комендант.
— Что тебе надо? — спросил командир крейсера.
Я, молча, взял в руки маркер, и поправил путь, взяв на тридцать градусов вправо. Рука сама, без моего ведома, рисовала кривоватую линию. Потом подхожу к прибору и произношу: «Надо срочно трогаться, нас засасывает»
Адмирал поднимает брови, и удивленно смотрит на коменданта, тот подходит ко мне и вглядывается в прибор, его лицо становиться хмурым:
— Он прав, иди, посмотри сам!
— Романов, вы штурман? — спрашивает адмирал.
— Нет, я — ботаник!
— Тогда на кой… вы лезете не в свое дело?
— Подожди, — прерывает его комендант, — Константин, объясни, почему ты пришёл сюда, откуда ты знал, что корабль движется, и зачем поправил курс?
Его вопросы смутили меня. А действительно, зачем? Скажу правду, решил я, а там, пусть решают: — Я видел во сне…
Мне показалось, что адмирал захлебнулся воздухом: — Во сне?
— Подожди, кипятиться, Ван, — говорит комендант. — Не забывай, нас оставили в живых благодаря только этому мальчику. А что, если это подсказка? Нам указывают выход.
— Ты с ума сошёл, командир, — продолжает возмущаться адмирал. — Как ты себе представляешь все это? Они что видят нас? Они знают, какой мы выбрали курс?
— Я не могу ответить на твои вопросы. Ответов у меня нет! Но смотри сюда. Мы действительно движемся! Я не могу тебе приказывать! Командир теперь ты, я только пассажир. Решение за тобой. Но, не забывай, твоя главная задача — довести всех живыми!
— Ну, а если это уловка, чтобы заманить нас, отправить в неизвестное — на верную смерть.
— Мы все и так стоим на краю гибели. Все расчеты условны.
— Если что случиться, отвечать буду я…
— С каких это пор, ты боишься ответственности, Ван? А потом, если что случиться, уже отвечать будет некому. Мы просто сгинем. А потом наш крейсер случайно вынырнет где-нибудь, с трупами на борту. Сколько таких кораблей мы с тобой видели?
Комендант повернулся ко мне: — Константин, ты уверен, что правильно проложил курс.
Я внимательно посмотрел на дело своих рук: — Я ничего не понимаю в курсах космических кораблей, — подлил я масла в огонь, — но именно так выглядела линия на стекле, которую я видел во сне.
— А ты знаешь, что это за прибор, и что он показывает, — продолжал допрашивать меня бывший командир нашего адмирала.
— Нет!
— А почему ты подошёл именно к нему?
— Мне снилось, что я подошёл именно к нему, и сказал, те слова, которые я сказал. Я просто повторил.
— Ну, и что ты на это скажешь. Ван?
Адмирал расстегнул ворот костюма и потер сзади шею.
— Романов, идите к себе, — устало произнес он.
Вернувшись в изолятор, я почувствовал, как пол завибрировал. Включился мотор. Потом все стихло. Я подошёл к окну. Вокруг чернота космоса. Вдали скопления звезд. И нельзя понять движемся мы или нет. А ощущение такое, что мы все еще стоим на месте.
Утром, войдя в рубку, я увидел, что вся команда на месте, адмирал и комендант с красными от бессонной ночи глазами, нервно ходили между космонавтами, что-то тихо говоря им. Увидев меня, комендант подошёл и похлопал меня по плечу:
— Нам удалось вырваться, еще немного и сил бы не хватило. Правда теперь большую часть пути кораблю предстоит проделать инерционно. Будем катиться как лыжник с горы. Согласно нашим расчетам, в пути нам быть около двух недель. Топлива мало.
Но тут его лицо напряглось. Он, видимо, что-то хотел мне сказать, но не успел. Сзади чья-то рука оттолкнула меня в сторону, и я полетел на сидевшего за пультом парня. Он ударился лбом о панель управления, я умудрился разбить нос о его макушку.
— Почему вы поменяли курс, — пробасила Императрица. — Жалкое ничтожество, вы хотите моей смерти? Вы прёте, сами не зная куда! Я рассчитала для вас все, только мне одной удалось сосчитать, сколько раз ваша коробка перевернулась, силу и направления удара, заставившую этот кусок железа бултыхаться в космосе.
— Извините, Госпожа, — резко ответил адмирал. — Но после вашего ухода, я сделал корректировку.
Он бросил взгляд на меня. Я сделал вид, что не замечаю этого, старательно утирая платком кровь, которая ручьем лилась из носа.
— Мы благодарны вам за все советы, и как видите, основное направление не изменилось. Просто мы сместили курс на несколько градусов.
— Сворачивайте вашу железяку на мой курс, — приказала она.
— Извините, госпожа, — комендант взял ее под руку и повел по направлению к двери, — мы на своей территории, вы у нас в гостях, и не надо командиру под руку говорить лишние слова. Он может вас не правильно понять. Давайте, я провожу вас в столовую. Сегодня на завтрак — прекрасные оладьи. Вам нравятся наши оладьи?
Императрица выдернула руку, бросила злобный взгляд на всех нас и удалилась, ворча себе под нос, что мы еще пожалеем об этом. Находящиеся в Центре управления люди заулыбались, никто не предал ее словам большого значения. Но оказалось зря!
На какое-то время она исчезла. Ее никто не видел, и басовитый голос не раздавался ни в столовой, ни в комнате отдыха. Но потом начались неприятности. И первой из них стал я. Меня подстерегли при выходе из столовой и так избили, что я снова чуть душу Богу не отдал. Если бы не пришедшая во время помощь стюардов, то точно бы отдал. Били меня мои же собраться по недавнему заключению. Доктор заштопал раны, нанесенные столовыми заточенными ножами. И меня перевели в каюту адмирала. А комендант, когда я стал ходячим, теперь вообще не расставался со мной. Братков рассортировали по каютам и закрыли на ключ. Но наши мальчики всегда обладали большими талантами. Вскоре замки были взломаны, и они снова заполнили коридоры корабля.