В поисках Белого города
Шрифт:
Впятером за совсем короткое время мы сложили огромную груду ягодок, а потом отошли в сторону и сели. Гырхи сидели по периметру и не сводили с нас глаз. Щенки в нетерпении радостно повизгивали. Но от самок не отходили, а только суетливо бегали вокруг их передних лап. Старший самец, оценивающе обнюхал нашу горку, потом передней лапой подкатил к нам три плода. Я сказал: — Спасибо! — взял их запихнул один к себе в мешок, два других протянул Среднему и Старшему. Они неуверенно тоже спрятали их.
— А вот теперь идем отсюда, и как можно быстрее, они будут пировать. Но при нас стесняются, — усмехнулся я,
Мы шли некоторое время, молча. Вдруг Средний подбежал ко мне и тряхнул меня за плечи:
— Коста, ты — ненормальный мидгардец! Ты показал нам чудо! Ты понимаешь, дурацкая твоя голова, что ты наделал?
— Да, ну, тебя! — отмахнулся я. — Я же говорил, они нормальные разумные ребята.
— Кому говорил? — спросил он.
— Там на совете, Старший слышал.
— Мало ли что он слышал. Он же ничего не расскажет. Белый жрец одним словом. Нам расскажешь?
— А маленькие гырхи такие смешные, — засмеялась Принцесса. — Они как дети, честное слово! Я впервые их видела!
— А я испугался, — признался Младший, — особенно, когда ты выхватил мой меч, один из гырхов кинулся за тобой, я думал, он кинется на тебя. А он только сзади встал.
И весь остальной путь до вечера, они только и обсуждали происшествие. Вспоминая подробности поведения гырхов. И только Старший молчал. Он шел, нахохлившись, как большая птица, втянув голову в плечи. Не оборачиваясь на нас, да, и как мне показалось, не прислушиваясь к щебетанию молодежи. И когда мы расположились на дереве. Я не вытерпел:
— Старший, говори, а то лопнешь от своих дум.
— Ты нарушаешь все наши традиции, — нервно произнес он, остальные затихли и устремили на нас глаза. — И получается, что ты оказываешься прав! Мы на своей планете. А я чувствую, что оказался в другом мире.
— Все очень просто, — пожал я плечами, — вы, как ты сказал, пятьсот лет живете скучено. Не вылезая со своей территории. Что такое традиции? Это опыт позволяющий выжить в данной обстановке, если я правильно понимаю это выражение. А сейчас вы вышли со своей территории. Вы не были здесь несколько столетий. Что произошло — не знаю. Вполне возможно какая-то мутация животных. И вы даже не знаете, что это за звери. Мне в данной ситуации легче. Вся моя жизнь выживание, и здесь мой опыт просто более естественен. Я ответил на твой вопрос?
Старший молчал. Я продолжил: — Тогда ты ответь мне, почему за столько лет, что вы живете рядом с гырхами, вы так странно себя ведете? Даже не попытались найти с ними общий язык. Лично мне они очень нравятся.
— С кем с гырхами? — ужаснулся Младший. — Они не подпускают нас к себе.
— А что было сегодня? — повернулся я к мальчишке.
Он потупил глаза: — Ну, ты сам полез к ним… они… — и вдруг вскинул на меня глаза: — Не знаю!
Старший тяжело вздохнул: — У нас есть информация, что давно, очень давно, когда мы только пришли на эту планету. Люди обидели гырхов, и они объявили нам войну. Почти весь род погиб, они не жалели, ни женщин, ни детей. И только после того, как старшая мать отправилась к ним, и попросила прекратить смертоубийство, и дала слово, что ее дети никогда не придут на территорию, которую занимают гырхи, они прекратили убивать людей. Мы умеем держать слово.
— Но они живут рядом с вами. Неужели никому никогда не захотелось пообщаться с ними? — удивился я.
— Мы умеем держать слово! — повторил Старший.
— А они приходят к вам, к людям? — задал я мучивший меня вопрос.
— Гырхи очень любопытны, они роют норы и часто появляются в наших хранилищах. Ничего не трогают. Но по этим нормам приходят другие животные, которые портят наши запасы. Поэтому мы опасаемся их присутствия, и стараемся обезопасить себя. Но сами никогда не ходим туда, где живут гырхи.
— Поразительно! Вы совсем не любопытны! Наши ученые давно бы начали изучать их.
— А ты уверен, что это понравилось бы гырхам? Вспомни Дона!
Я опустил голову. Старший был прав. И в тоже время, я не мог признать такое равнодушие к братьям меньшим, за единственно правильное поведение.
— Коста, расскажи о гырхах, — попросил Средний. — Почему тот самец был рядом с тобой?
И на этот раз, я рассказал все. И моем подозрении о чипе, который доктор посадил в голову Дона, и о его реакции, и даже о том, как я голый носился с щенками. Принцесса, закрыв рот рукой, захихикала, наверное, представила себе эту картинку, мужчины только улыбнулись. А потом, я рассказал, как Дан спас мне жизнь, не дав покончить с собой, и вывел к ним.
— Он не имел права, останавливать тебя, — вдруг сказала Принцесса, — решение человека уйти из жизни — это только его решение. И никто не вправе останавливать его.
— Прости, Дана, — засмеялся я, — он не знает ваших традиций, он живет согласно своим обычаям.
— Так это ты выл вместе с ним, — вдруг спросил Средний, — я слышал накануне вой, один голос был гырха, а вот второй… твой?
Я кивнул.
— Зачем? — Средний широко раскрыл глаза, и его красивое бледное лицо странно передернулось.
— Мне было плохо! К своим вернуться не хотел, идти к вам — глупо, я для вас — враг. Просто хотел умереть свободным. А мне не дали. И когда он завыл. Вдруг что-то во мне зашевелилось, и я сам не знаю почему — присоединился к нему. Самое странное — мне стало легче. А вспоминая сейчас все, что произошло, мне стыдно!
— В чем тебе стыдиться! — закричал Старший, да так громко, что перепугал уснувших над нами зверей, и они с шумом бросились наутек.
— Своего минутного порыва слабости, — признался я.
— Коста, я не понимаю тебя! Ты какой-то ненормальный! Тебе нечего стыдиться! — прошептал Средний.
— Есть чего, — холодно ответил я, — гырхи оказались умнее меня, добрее, порядочнее, сильнее, чище в своем восприятии мира, если хотите. А я — человек, считающий себя венцом творения, показал себя каким-то испуганным щенком! Хватит об этом! Я не хочу больше говорить.
И отвернувшись, замолчал. Больше никто в эту ночь не произнес ни одного слова. Но я чувствовал, меня не поняли. А я не понимал их! Я не смог, а может быть, не захотел сказать истинную правду, о том, что мне стыдно за то, что я мидгардец! И не важно, что не я убил Дона, убили мои соплеменники. Они одной со мной крови! И я чувствовал жуткую, раздирающую душу боль обиды, за все, что натворили мидгардцы на Раттее.