В поисках частицы Бога, или Охота на бозон Хиггса

Сэмпл Иэн

10 ноября 1988 года был объявлен победитель. Им стал все-таки Техас — ускоритель решено было строить в местечке Эллис-Каунти. Ледерман созвал в Фермилабе заседание с участием всего персонала, чтобы сообщить пренеприятное известие, хотя многие уже услышали его по радио по дороге на работу. Настроение было мрачным. Строительство Суперколлайдера означало в конечном итоге смерть Фермилаба. Двумя днями ранее президентом Соединенных Штатов Америки был избран Джордж Буш-старший, тесно связанный с Техасом. Безусловно, было подозрение, что при принятии решения о месте строительства не обошлось без президентского вмешательства, но Вайнберг, например, и сейчас настаивает на том, что Техас был выбран не из политических соображений.

Президент

Буш активно поддерживал Суперколлайдер и более того — призвал другие страны взять на себя долю расходов. К этому времени Карло Руббиа стал уже генеральным директором ЦЕРНа и всячески пытался привлечь Америку для участия в строительстве LHC в обмен на помощь Европы в строительстве SSC. Эти разговоры ничем не кончились. Киворт сказал, что направлять средства на строительство и LHC и SSC страна себе не может позволить.

в 1991 году наконец приступили к строительству Суперколлайдера. Начался монтаж магнитов и испытательных лабораторий, а также сооружение помещений для огромных холодильных установок для ожижения гелия, который должен был циркулировать в тысячах сверхпроводящих магнитов, охлаждающих ускоритель, при температуре -269 градусов по Цельсию. Под землей в меловой породе миля за милей прорезали туннель, в котором должен был помещаться ускоритель. Проектная стоимость к этому времени выросла уже до 8 млрд долларов.

Работа шла исходя из бюджета (не более 5 млрд долларов), утвержденного правительством, а остальное предполагалось получить благодаря зарубежным инвестициям. Когда президент Буш посетил Японию в начале января 1992 года, одной из главных тем переговоров были условия внесения крупного вклада в проект со стороны Японии. Правда, визит не задался. На официальном обеде президент Буш упал на своего японского коллегу Киичи Миядзаву, облевал его — и покинул Страну восходящего солнца с пустыми руками. Чиновники японского правительства заявили, что SSC не стал международным проектом и что Буш не получит их поддержку, пока и если проект не станет по-настоящему интернациональным ¹²⁷.

Летом того же года палата представителей США проголосовала за сокращение затрат бюджета на Суперколлайдер, но решение было отменено сенатом Позднее, в июне, когда президентом уже шесть месяцев был Билл Клинтон, то же самое произошло еще раз. К тому времени Главное финансово-контрольное управление оценило окончательную стоимость проекта SSC в 11 млрд долларов.

В сентябре 1993 года делегация уважаемых физиков, включая Стивена Вайнберга, Бертона Рихтера и Леона Ледермана, оставив свои лаборатории и офисы, приехала в Университет Джорджа Вашингтона, чтобы поддержать проект Суперколлайдера. Стивен Хокинг, известный британский физик, отправил свое послание поддержки, записанное на пленку. Ученые надеялись на широкое освещение своего визита средствами массовой информации, но оно стало событием второго ряда, поскольку главными новостями тех дней была встреча Клинтона с премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином и председателем ООП Ясиром Арафатом и подписание ими мирного договора в Осло.

Планировалось, что через месяц конгресс еще раз обсудит крупные научные проекты. Строительство SSC опять вынесли на утверждение, но кроме него обсуждался и проект международной космической станции — интернационального предприятия с начальной стоимостью 25 млрд долларов. В результате голосования проект космической станции получил одобрение — ее финансирование было обеспечено перевесом всего в один голос. На следующий день состоялось голосование по Суперколлайдеру, и, к ужасу его сторонников, две трети от общего числа конгрессменов проект строительства ускорителя отвергли. Работы были остановлены, хотя больше четверти туннеля в техасской глубинке было уже вырыто. На стройке коллайдера было занято 2000 человек и потрачено 2 млрд долларов.

Смерть Суперколлайдера, первой специализированной машины, предназначенной для охоты за бозонами Хиггса,

для многих физиков, занимавшихся элементарными частицами, означала конец американской мечты. Тысячи людей, которые отказались от престижных, с трудом заработанных факультетских мест и переехали в Техас, с ужасом смотрели, как проект умирает у них на глазах. Их карьера оказалась на грани краха. Суперколлайдер был задуман для того, чтобы американские специалисты в области физики элементарных частиц стали учеными мирового класса, но решение конгресса обрекало эту область физики на прозябание и посредственность.

Кончина Суперколлайдера была воспринята многими людьми — сторонниками проекта — как смертельный удар, и по крайней мере отчасти это впечатление возникло из-за того, что коллайдер рекламировали как единственную машину в мире, способную найти бозон Хиггса. Наброски к рекламе, составленные в то время Ледерманом, звучали так: “После многих проб и ошибок мы решили, что в разъяснении назначения машины лучше всего (для непрофессиональной аудитории и представителей других наук) остановиться на нарушении симметрии, то есть бозоне Хиггса”. Хотя Суперколлайдер не удалось построить, у американских физиков оставался еще “Теватрон”. После существенной модернизации детектора и других переделок все надежды американских физиков были связаны только с ним.

Суперколлайдер стал дорогостоящим провалом и самым мрачным эпизодом в истории охоты за бозоном Хиггса. Он оказался в эпицентре серьезных дискуссий о правительственных приоритетах, здравом смысле ученых и значении для общества глубочайших вопросов мироздания.

И сегодня Вайнберг признает, что все еще обижен за Суперколлайдер и считает, что Крамхансл вел себя “позорно”, противодействуя строительству машины, поскольку у него, как у следующего президента Американского физического общества, был голос с непропорционально большим весом. И кроме того, Вайнберг сожалеет, что именно Техас победил в соревновании за место для строительства коллайдера. На последнем этапе выбор оставался между Техасом и Иллинойсом, где расположена лаборатория имени Ферми, руководимая Ледерманом. “Я плохо знал людей, которые работали в Чикаго, а это было важным фактором. Проект мог осуществиться, если бы коллайдер строили в Иллинойсе, — говорит Вайнберг. — Мне очень жаль, что мы не выбрали тогда Иллинойс”.

Когда было объявлено, что Суперколлайдер будет построен в техасском городе Ваксахачи, для многих стало неожиданностью, что он оказался конкурентом Международной космической станции. Ученые, поддержавшие строительство Суперколлайдера, этого не предвидели. Суперколлайдер должен был показать научное превосходство США, изучая природу в туннеле глубоко под землей, а космическая станция была призвана продемонстрировать технологический потенциал на высоте 200 миль над земной поверхностью. Абсолютно разные во многих отношениях, оба проекта оказались техасскими проектами (космические станции разрабатывались в космическом центре НАСА в Хьюстоне). Многим конгрессменам не понравилась идея финансирования сразу двух дорогих техасских проектов. Космическая станция, которую лоббировали влиятельные люди из оборонной промышленности, при выборе из этих двух проектов победила в голосовании простым большинством голосов.

Избрание Билла Клинтона на пост президента не увеличило шансы проекта на успех. Хотя Клинтон и не был против Суперколлайдера, он вложил в него не только меньше Рейгана, поддерживавшего проект с самого начала, но и меньше Джорджа Буша-старшего, тоже тесно связанного с Техасом. Клинтон назначил министром энергетики Хейзел О’Лири, в прошлом руководителя коммунальных служб некой компании, и она мало сделала для спасения проекта. Некоторые ученые утверждали, что Клинтон прямо сказал тогда губернатору Техаса Энн Ричардс, что его администрация не будет поддерживать сразу и Суперколлайдер, и космическую станцию, и она должна выбрать из двух проектов один ¹²⁸.