В поисках древних кладов (Полет сокола)
Шрифт:
Наконец в знойный полдень, в разгар лета, небольшой отряд Зуги, увлекаемый людской рекой, поднялся на гребень холма и увидел перед собой королевский крааль и столицу страны матабеле.
Столица раскинулась на несколько квадратных километров на открытой равнине, у подножия гранитных холмов с голыми вершинами, по имени которых она и была названа Холмы Вождей. Самый дальний холм назывался Место Убиения — Булавайо: с его отвесных утесов сбрасывали приговоренных к смерти.
Частоколы, выстроенные концентрическими кругами, разделяли город на несколько частей. Повсюду средоточием жизни матабеле были
Стоя рядом с белым, Ганданг копьем указывал на городские достопримечательности и с гордостью описывал их. Были там целые районы, где располагались полки, еще не пролившие ни капли крови, кварталы незамужних девушек, места, где проживали семейные пары; хижины были одинакового размера и стояли в строгом геометрическом порядке, соломенные крыши золотом сверкали на солнце. Земля между ними была чисто выметена и плотно утоптана тысячами босых ног.
— Вон королевская хижина. — Индуна указал на огромное коническое сооружение, стоявшее особняком на отдельном огороженном дворе. — А вон там живут жены короля. — За высоким забором стояла сотня хижин поменьше. — Мужчину, который войдет в эти ворота, ждет смерть.
Ганданг привел Зугу в небольшую акациевую рощу, раскинувшуюся за пределами главного частокола. В нескольких шагах от нее протекал ручей. Впервые за несколько дней они выбрались из плотной толпы. Вся равнина вокруг городских стен была застроена временными жилищами прибывших отрядов, но участок вокруг рощи оставался свободным, словно простым людям вход туда был воспрещен.
— Когда я увижу короля? — спросил Зуга.
— Не раньше, чем кончится праздник, — ответил Ганданг. — Король должен пройти ритуальное очищение, но тебе оказана большая честь — он послал дары. — Острием копья сын Мзиликази указал на вереницу молодых девушек, выходящих из ворот частокола. Каждая из них с легкостью несла на голове, не поддерживая руками, большой глиняный горшок.
Девушки шли той особенной грациозной походкой, какая свойственна африканкам; они плавно переступали, выпрямив спину и неспешно покачивая бедрами, при каждом шаге крепкие незрелые яблоки их грудей весело подпрыгивали. Они вошли в небольшой лагерь Зуги в роще и опустились на колени, преподнося дары.
В некоторых горшках было густое просяное пиво, кислое и пузырящееся, в других — простокваша из коровьего молока — имаас, основной продукт питания нгуни, в третьих — большие ломти жирного мяса, жаренного на открытых углях.
— Эти дары — большая честь, — повторил Ганданг, сам явно удивленный щедростью короля. — Все-таки Тшеди, твой дед, был его верным другом.
Вскоре Зуга обнаружил, что на него снова навалилось безделье. Надо было чем-то заполнить долгие дни ожидания. Здесь, однако, никто не мешал ему бродить по городу и окрестностям, за исключением, разумеется, запретных мест — королевского двора и женских кварталов.
Он зарисовывал яркие картины предпраздничной суматохи. Днем, в разгар жары, берега реки были усеяны мужчинами и женщинами, их бархатисто-черная кожа блестела от воды — они купались и мылись перед танцами. На каждом дереве в радиусе нескольких километров были развешаны для просушки накидки и меха, перья и плетеные украшения. Легкий ветерок трепал и развевал их, стряхивая дорожную пыль.
Он проходил мимо стаек молодых девушек — они заплетали друг другу волосы, умащивали маслом и натирали разноцветной глиной, хихикали и махали Зуге руками.
Поначалу Зугу озадачивало, как при таком сборище народа будет поддерживаться гигиена, но потом он заметил, что за городскими стенами есть участок, заросший густым кустарником, и на заре и в коротких сумерках туда ходят и мужчины, и женщины. В этом кустарнике жили вороны и коршуны, шакалы и гиены, они служили городскими санитарами.
Заинтересовавшись жизнедеятельностью города, Баллантайн обнаружил, что купание и стирка разрешены только ниже определенного места, отмеченного особенно высоким деревом или другой приметной чертой, и что женщины наполняют кувшины для питья и приготовления пищи выше этого места.
Даже огромный загон для коров посреди города помогал содержать город в чистоте. Он служил ловушкой для мух. Насекомые откладывали яйца в свежий коровий навоз, но копыта многотысячных стад, круживших по загону, втаптывали их в землю прежде, чем мухи успевали вывестись.
Зуге следовало бы радоваться, что он живым добрался до этого пристанища и что его тело, которое могло быть пронзено копьем, теперь не попадет где-то в глуши гиенам на обед, но он не испытывал ни особой радости, ни покоя.
Чтобы заполнить дни ожидания, майор поставил перед собой определенную задачу. Он делал зарисовки, чертил карты города, отмечая слабые места в его обороне, места, где в случае атаки будет легче всего проникнуть в город и добраться до жилища короля. Он зарисовывал униформу различных отрядов, отмечал цвета щитов и другие признаки, помогавшие различить их на поле боя. Задавая Гандангу невинные на первый взгляд вопросы, он выяснил численность воинов в каждом полку, их возраст и боевой опыт, имена и особенности характера возглавляющих их индун, места их квартирования.
Он обнаружил, что с тех пор, как Томас Харкнесс начертил свою карту, в стране матабеле многое изменилось, и Зуга отмечал эти перемены и делал свои выводы.
Далее, чтобы заполнить дни ожидания, он принялся разрабатывать план боевой кампании против короля Мзиликази, рассчитывать потребность в живой силе и оружии, составлять схемы доставки войск и продовольствия, продумывать маршруты походов и наиболее эффективные способы заставить отряды матабеле принять бой. Зуга был солдатом, он, как и все солдаты, лелеял мечту, которая может претвориться в жизнь только путем военных действий.
Ничего не подозревающий Ганданг был польщен интересом белого человека и с гордостью за могущество своего народа и его достижения отвечал на все вопросы.
Несмотря на занятие, которое выдумал себе майор, дни тянулись еле-еле.
— До конца праздника король не даст тебе аудиенции, — повторял молодой воин, но он ошибся.
Вечером накануне праздника в лагерь в акациевой роще вошли два пожилых индуны. Над серебристыми шапками коротко подстриженных волос покачивались голубые перья цапли. Ганданг приветствовал их с глубоким уважением, внимательно выслушал и подошел к Зуге.