В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики
Шрифт:
Одним из пионеров в этой сфере был школьный учитель физики из города Хамельбург по имени Ханс-Йозеф Фелль, которого исследование Римского клуба «Пределы роста» (Limits to Growth) 1972 г. убедило в том, что мир в скором времени столкнется с нехваткой энергоресурсов. «Большинство людей считали, что стимулирующие тарифы слишком высоки и что это приведет к краху, – сказал Фелль. – Мы же утверждали, что необходим рынок, необходим частный капитал».
В 1990 г. Фелль и другие зеленые по результатам выборов прошли в бундестаг. Совместно с Шеером и его фракцией социал-демократов они расширили сферу действия стимулирующих тарифов. Пользуясь тем, что все занимались вопросами объединения, Шеер и Фелль законодательно закрепляли свои планы.
Стимулирующий тариф был примечателен
Стимулирующий закон 1991 г. имел много общего с PURPA. Он обязывал немецкие энергокомпании покупать электроэнергию у производителей, использовавших возобновляемые источники, по высоким или очень высоким фиксированным тарифам, а затем дотировал эти тарифы путем распределения их по всей системе, чтобы расходы стали частью общей цены. Благодаря этому при иных обстоятельствах неконкурентоспособная электроэнергия, вырабатываемая с использованием возобновляемых источников, подавалась в энергосистему, а производители такой электроэнергии получали прибыль.
К 1993 г. ветрогенераторы встречались уже по всей Германии. После парламентских выборов 1998 г. зеленые вошли в состав новой правящей «красно-зеленой» коалиции с социал-демократами. По настоянию зеленых в коалиционное соглашение был включен пункт о возобновляемых источниках энергии. «Должен сказать, что Партия зеленых долго убеждала социал-демократов в том, что это необходимо, – подчеркнул Шредер, который возглавил новое коалиционное правительство. – Дискуссия длилась 10 лет».
Эта коалиция провела в 2000 г. через парламент более агрессивный Закон о возобновляемых источниках энергии. Тарифы варьировались в зависимости от технологии. Самый высокий стимулирующий тариф был установлен для фотоэлектрических преобразователей – он в семь раз превышал тариф на традиционную электроэнергию. И опять затраты распределялись по всей системе, дополнительные затраты энергокомпаний перекладывались на потребителей.
«При помощи закона, поддерживающего использование возобновляемых источников, – сказал Шредер, – мы заставили энергокомпании принять их. Это было большое достижение»18.
Два года спустя правящая коалиция, памятуя о последствиях Чернобыля, приняла программу постепенного вывода из эксплуатации всех атомных электростанций страны, которые давали свыше четверти электроэнергии, производимой в Германии. Это придало дополнительный импульс развитию возобновляемой энергетики.
Больше других от стимулирующих законов выиграла ветроэнергетика, на которую приходилось свыше 90 % мощностей, использующих возобновляемые источники энергии. Также Германия стала крупнейшим рынком фотоэлектрических преобразователей в мире. Стимулирующие тарифы, как сказал топ-менеджер компании, специализирующейся на солнечных установках, «по сути, являются турбонагнетателем». Введение высоких стимулирующих тарифов в других странах, особенно в Дании и Испании, тоже оказало существенное влияние на развитие возобновляемой энергетики19.
Критики заявляли, что дотации по стимулирующим тарифам слишком велики и что, когда объем дотируемых возобновляемых источников энергии существенно вырастет, затраты вызовут негативную реакцию со стороны потребителей. Они также утверждали, что вводить разные тарифы на разные виды возобновляемой энергии и даже на разные версии одной и той же технологии неразумно с экономической точки зрения.
Испания ввела особенно щедрые дотации для возобновляемых источников энергии. Однако в итоге ее программа вышла из-под контроля: было создано гораздо больше мощностей, чем планировалось, и расходы государства значительно превысили предполагаемые. Финансовое бремя оказалось непосильной ношей для правительства. В 2008 г. Испания существенно снизила стимулирующие тарифы, а в 2012 г. аннулировала их в рамках программы по сокращению чрезмерного государственного
Стимулирующие законы сделали энергию возобновляемых источников значимой гораздо быстрее, чем можно было предположить. «В 2000 г. никто не предвидел, что произойдет», – сказал Ханс-Йозеф Фелль. Внушительные дотации и гарантированный рынок оказались действенными стимулами. В 2012 г. доля возобновляемых источников энергии в производстве электроэнергии в Германии перевалила за 20 %, и правительство подняло планку для возобновляемых источников энергии на 2020 г.
Немецкое стимулирующее законодательство стало популярным за пределами Германии, даже очень популярным, особенно в Китае, поскольку Германия превратилась в один из крупнейших экспортных рынков для быстрорастущей индустрии фотоэлектрических преобразователей Китая20.
От «солнечной энергии» к «возобновляемым источникам энергии»: возрождение и ребрендинг
В начале 1990-х гг. американская индустрия солнечной энергетики стала оживать. Движение в защиту окружающей среды уже было серьезной политической силой. В 1990 г. защитники окружающей среды отметили 20-ю годовщину первого Дня Земли. В мероприятиях в рамках Дня Земли 1990 г., бюджет которого в 25 раз превышал бюджет Дня Земли 1970 г., в 3600 американских общинах и 140 других странах участвовали свыше 200 млн человек. Но, пожалуй, более важным событием стали поправки 1990 г. к Закону о чистом воздухе, которые придали импульс движению в защиту окружающей среды. Администрация Джорджа Буша также восстановила налоговые льготы для возобновляемых источников энергии. Солнечная энергия снова стала частью энергетического портфеля.
«Солнечная энергия» также претерпела ребрендинг. Теперь применительно к возобновляемым источникам стали употреблять термин «энергия возобновляемых источников», а не «солнечная энергия». «Это была реакция на антисолнечную риторику в годы Рейгана, – сказал Скотт Склар, который в то время возглавлял Ассоциацию солнечной энергетики. – Некоторые отрасли поспешили изменить название, чтобы не стать мишенью». Ветроэнергетическая индустрия, индустрия геотермальной энергии, индустрия этанола теперь хотели обрести индивидуальность. Они не очень подходили под зонтичный бренд «солнечная энергия», гораздо лучше выглядел бренд «энергия возобновляемых источников». Администрация Буша-старшего не только увеличила финансирование Института исследований в области солнечной энергетики, но и приняла участие в процессе ребрендинга, переименовав его в Национальную лабораторию возобновляемой энергетики (NREL).
При администрации Клинтона отношение к возобновляемым источникам энергии стало еще более благосклонным. В один из жарких летних дней Билл Клинтон должен был произнести речь на лужайке у Белого дома и объявить о новой экологической инициативе. Среди приглашенных был Скотт Склар, глава Ассоциации солнечной энергетики. Поскольку было жарко, а растительность на голове у Скотта отсутствовала, он надел необычную шляпу – нечто похожее на тропический шлем с вентилятором, работавшим на солнечной энергии. Охранники Белого дома долго не хотели пускать его, но в конце концов он их убедил. Клинтон, увидев на голове одного из гостей хитроумную штуку, заинтересовался ею. Президент, к неудовольствию сотрудников администрации, подошел к Склару и спросил у него, что это такое. Склар пояснил. Президент заметил, что ему такая вещь тоже не помешала бы. Он вынул свою визитную карточку и вручил ее Склару, сказав, что, если у него есть еще что-то похожее, ему определенно следует заглянуть в Белый дом21.
Штаты как лаборатории
Один из важнейших стимулов к возрождению интереса к источникам возобновляемой энергии появился на уровне штатов, лишний раз подтвердив знаменитое изречение члена Верховного суда Луиса Брандейса относительно того, что штаты могут выступать в качестве лабораторий демократии. Без такого нововведения некоторых штатов, как «стандарты использования возобновляемых источников энергии», возобновляемая энергетика в США вряд ли выросла бы столь существенно в начале нового столетия.