В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики
Шрифт:
На пике развития, в 1929 г., империя Инсулла, состоявшая из холдинговых и производящих компаний и оцениваемая в миллиарды долларов, контролировала электроэнергетические компании в 32 штатах, а сам он являлся председателем совета директоров 65, директором 85 и президентом 11 организаций. Инсулл был знаменитым человеком и большим меценатом. Он являлся «покровителем» Городского оперного театра Чикаго – здание театра было построено на его средства.
Репортеры не отходили от него ни на шаг. Когда один из них поинтересовался, что бы он посоветовал молодым людям, которые делают первые шаги в самостоятельной жизни, он сказал: «Стремиться к вершине». «А каково ваше самое большое желание в
«Оставить свое имя таким же чистым, каким я его получил», – ответил он.
Увы, сбыться этому желанию было не суждено17.
Я ошибся: слишком много долгов
В 1920-е гг., период экономического бума, империя Инсулла стала активно покупать новые компании и консолидировать контроль над имеющимися – и все по более и более высоким ценам. В декабре 1928 г. Инсулл создал новую компанию, Insull Utilities Investments, и чтобы гарантировать контроль над своей империей, выпустил акции для публичного размещения по цене $12. Летом 1929 г. цена его акций достигла $15018.
Бизнесу все время нужно было наращивать масштабы, чтобы снижать затраты, поставлять более дешевую электроэнергию, расширять клиентскую базу и гарантировать прибыли. Но такое расширение требовало огромных капиталовложений, которые Инсулл привлекал путем заимствований и продажи обыкновенных акций клиентам и широкой публике. Даже после обвала фондового рынка в 1929 г. его компании по-прежнему инвестировали средства, осуществляя все новые и новые заимствования. Доля заемных средств у предприятия превысила все разумные пределы. К тому же методы бухгалтерского учета, практикуемые Инсуллом, вызывали вопросы. Весь бизнес держался на способности Инсулла по-прежнему привлекать огромные средства, хотя инвесторы практически не имели представления о финансовом положении его компаний. Но время Инсулла заканчивалось.
На фоне углубления депрессии и падения фондового рынка банки начали требовать от Инсулла возврата кредитов. Реальность была неприглядной: долги, в которые он влез ради новых поглощений, намного превышали стоимость обеспечения – стремительно обесценивающихся акций. «Я ошибся, – сказал Инсулл. – Моим главным промахом была недооценка последствий финансовой паники»19.
В 1932 г. империя Инсулла рухнула. Ее погубили долги и запутанная корпоративная структура. Когда банкиры объявили Инсуллу, что больше не дадут ему отсрочки и требуют немедленного возврата кредитов, он, по словам очевидцев, сказал: «Как бы я хотел, чтобы отпущенный мне срок уже закончился».
The New York Times характеризовала Инсулла как человека «предусмотрительного и дальновидного… одного из передовых и величайших создателей американских промышленных империй». Но теперь Инсулл был повержен и «слишком беден, чтобы стать банкротом», как выразился один банкир. Падение Инсулла с вершины было таким же стремительным, как и другие падения в американской истории20.
Тысячи мелких инвесторов остались с ценными бумагами, стоившими теперь гроши. Федеральное правительство обвинило Инсулла в мошенничестве и растрате. Теперь в глазах Фемиды и общественности он был не просто бедным, а негодяем, растратчиком и мошенником. Все остальное быстро забыли.
На Инсулла взвалили вину не только за Великую депрессию. Очень скоро он стал воплощением пороков капитализма в стране, которая была близка к утрате веры в систему. Франклин Рузвельт в ходе предвыборной президентской кампании 1932 г. обещал «добраться до инсуллов».
Инсулл бежал из страны. Он зафрахтовал греческое грузовое
Суду присяжных понадобилось всего пять минут, чтобы прийти к решению. Но во избежание подозрений, присяжные постарались оттянуть момент его оглашения, они заказали кофе с пирожными в совещательную комнату и отметили день рождения одного из присутствовавших. Наконец присяжные вернулись в зал суда для оглашения вердикта. Инсулл был признан невиновным.
Несмотря на оправдательный приговор, Инсулл решил, что доживать свой век ему лучше в Париже. Он лишился практически всех денег, даже его запонки попали в перечень имущества выставленного на продажу. В целях экономии Инсулл ездил по городу на метро. В 1938 г. на станции Place de la Concorde у него случился сердечный приступ. Он умер, сжимая в правой руке билет на проезд в метро. Пресса не преминула позлорадствовать относительно того, что великий капиталист, архитектор современной электроэнергетической индустрии, умер в бедности – в его кармане было лишь несколько сантимов. Личного имущества после Инсулла практически не осталось. Его наследием была бизнес-модель для электроэнергетики21.
Новый курс: завершение электрификации Америки
Неприязнь к Инсуллу и холдинговым компаниям была очень сильной. Многие считали, что спекулянты и банкиры при помощи холдинговой системы надували клиентов, прибирали к рукам активы энергокомпаний и получали огромные прибыли. Федеральная торговая комиссия охарактеризовала систему, олицетворением которой был Инсулл, такими словами: «Мошенничество, обман, искажение фактов, бесчестное поведение, злоупотребление доверием и притеснение»22.
Но благодаря идеям Инсулла электричество стало доступным для миллионов американцев. «Десятилетия, потраченные на строительство сложной системы, было не так уж и сложно проигнорировать или забыть, – писал один ученый, изучавший электроэнергетическую индустрию. – Они ассоциировались с трудными для понимания концепциями, эзотерическими технологиями, нетрадиционной экономикой и замысловатой схемой управления». Однако империя Инсулла и разработанная им бизнес-модель обеспечили американское общество доступной, надежной электроэнергией за поразительно короткое время23.
Но что касается самого электричества, то страна оставалась фактически разделенной на две части. Городские жители имели свободный доступ к электроэнергии, подаваемой частными и муниципальными генерирующими компаниями. Сельские же жители оказались практически отрезанными от нее. Частные энергокомпании не строили линии электропередач в сельской местности из-за слишком больших затрат и слишком низкой плотности нагрузки.
В результате фермеры, как и в предыдущем столетии, от рассвета до заката занимались изнурительной работой по хозяйству. Коров доили вручную. Холодильников для хранения продукции не было. Женам фермеров приходилось еще хуже: они часами стояли у горячей печи и стирали на улице. По одной из оценок только на выкачивание воды насосом из водоема и ее транспортировку домой у фермерской семьи уходило 63 восьмичасовых дня в год. Половина фермерских семей стирали белье и купали детей на улице. И все потому, что у них не было электричества24.