В поисках меча Бога Индры. Книга вторая. Сеча за Бел Свет
Шрифт:
– Обаче я, – хотел было отнетатьси Борилка, не желаючи стать каким-то княжем эвонтих, схожих с торгашами, полканов.
Токмо Былята дёрнул мальца за рукав рубахи и склонившись к самому уху, негромко балякнул:
– Борюша погодь, погодь покедова… Изволь им усё пояснить. – И засим ужесь паче зычно обращаясь к темнику, скузал, – эвонто я так кумекаю Рам, шо Борил будять над вами властвовать? И тадысь, внегда победить Зло должон, судя по сему, возвярнутьси вон у ваши земли и стать вашим правителем, жить значить должон меж вас.
– Жить, повелевать, быть нашим княжем… Так как когды-то желал для своего сына Велеба, Асур Индра, – кивнув, дополнил свову реченьку Рам.
«Жить… повелевать…» – промелькнули у разгоряченной, от огненного жару, главе мальчугана таки страшны слова… И Боренька тягостно вздрогнул, затряслось его тело, кожа почитай уся покрылась мелкими мурашками и волоски на ней встали
И мальчик задумалси, можеть потому и был избран у ту дальню дороженьку вон… вон… ащё не вьюноша, но уже и не дитя. Вон отрок, каковой по младости своих лет не пожелаеть у той непонятной власти, мудрённого богатсту и чудного довольству жизтью. А Боренька, он не захочеть… не захочеть уйтить кудый-то далече, воставив своих сродников, свову матушку, братцев и Младушку, ради у тех замысловатых мечтаний. Вже оченно любить малец, свои раздольны земли, полные всякой живности, поросшие лесами, травами и цветами, со струящимися реками, реченьками, родничками, ручейками и крыницами. Не пожелаеть вон перейтить на иную торенку, отказавшись от Солнечного пути такого понятного, наполненного простотой жизти, любовью, трудом и волей дарованной Вышней да Крышней. Оно и пришёл то сюды он лишь за одним, за ентим мечом и полкаными, кые вступив у его рать должны были помочь изгнать Зло с земель беросов.
«Эт, Индра нарочно тако удумал про княжа», – помыслил про собе мальчуган и повертав голову узрел у высокой небесной лазури красно солнышко.
Он узрел его, впечатляющего своей могутностью Асура Ра, величание оного применялось у многих речениях беросами… Ужотко и само слово рать, у которую нонече мальчик звал полканов, вело название от того Бога и значило утверждающий сотворённое солнцем, оно занеже як идущие у рати шествует также по Солнечному пути.
Полыхающий лучистым, жёлтым светом Ра стоял на возу крепко сжимаючи златы поводья у руках. У тот солнечный воз с чётырьмя мельничными жёрновами заместо колёс, да высокими бортами, украшёнными сказочными рязными изображениями земель, гор, рек и озёр Бел Света, яро сиял жёлто-редрым светом. Медленно, будто вяло, тянули егось четыре огромных пыхающих златым светом вола, каковые несли на собе ражие, чуток загнуты назадь, длинны рога. Сам же Ра, был до зела купавый, лёгкое одеяние, окутывало евойно мощное, крепкое ужо не младое, но усё ищё сильное тело. Почасту встряхивал златыми кудрями волосьев Асур, и тадысь позадь его главы светозарно загораясь, расплёскивала вкруг него, сверкание восьмиконечна звёзда, точно свёрху описанная солнечным колом. Тёмно-синие очи вупор сотрели на мальчишечку, а нежны уста ласковенько ему вулыбались… ему… такому простому бероскому Борилке… И тогды мальчик молвил усем ентим, ожидающим его говорка, колеблющимся, аль торгующимся полканам:
– Люблю я… Вельми люблю нашу волю, люблю раздольны бероски земли, могучи леса и просторны пожни… Люблю я матушку, сестричек и братцев, посему я и прибыл сюды. Не вспугалси ни дальних земель, ни нежити, ни Цмока, ни вэнтой приглубой пропасти, каковая пыхала мене у лико жарынью. Поелику пришёл я к вам не за правлением, богатством и властью, а шоб добыть меч, собрать рать и изгнать из земель Бел Света Зло. А ежели вы не жёлаете итить за мной тако у то ваш выбор. Сядите туто-ва у энтих горах и грызитесь за свово княжение. – Отрок смолк и перьвёл взор с красна солнышка, обозреваючи стоящих полканов, востанавливаясь глазьми на лицах ближайших из них, а опосля произнёс, – кто из вас пожелаеть пойтить… Пущай идёть, а кто нет!.. Сице то на вашей совести. Одначе токмо осе чё я прогутарю. Може то Зло, шо чичас подступаеть к беросам тако огромно, и тако ражее и коли мы не объединим силы усе! усе мы: люди, духи, полканы, Асуры… И усе не выступим водним махом супротив них. Може энто Зло невдолге победив беросов явитси и к вам, в ваши земли… Захватить воно ваш град Таранец, погубить ваши жизти и жизти ваших матерей, сестричек, братцев, ребятишек, – Борюша на малеша смолк и тягостно вздохнул, сердце евойно шибко сжалось у груди, помыслив о той бёдушке коя грозить родной землице. И дополнил свову молвь, – и тады… тады вы поймёте. Чё ваш – Лунный овринг, и наю – Солнечный… они разные… отличные друг от дружки, и судя по сему, никадысь вони не потопоють у одном направлении. Но внегда против ны идёть путь Чорный, путь ЧерноБоже, мы – Сварожичи и вы – Дыевичи должны усяки распри и споры выкинуть упрочь. И итить у сечу сообща… у единой рати. Тем пачи, я хоть и двигаюсь по Солнечному оврингу, обаче капля юшки у мне, у та сама капля, она освободила меч из возвышения, есть кровь ваших Асуров. Богов Индры и Дыя… А тяперича я усё прокалякал, и не чаво мене добавить, оно днесь вам решать як поступать.
Борилка вызарилси у лико Рама, от которого нынче, верно, усё и зависело, и узрел аки на лбу егось изогнулась дугой, так схожей с равдугой по оной прислал подсказку Асур Ра, глубока морщина. Приподнялси выспрь, почти к корням волосьев, серебристый, вузкий снурок. Дрогнули на лице темника желваки, и кажись качнулси его малешенько горбатенький нос. А сиг спустя заколыхались долги коричны волосья и эвонто трепетание пробегло по сему телу так, шо заволновалась и сама шёрсть на теле жеребца, так, шо вздрогнул и мощный лук, висящий на левом плече. Ужесь було не ясно о чём таковом тюмкал темник, одначе померещилось мальцу, шо речь его смутила Рама и тому будто стало стыдно, зазорно пред воинами-полканами чё вон вядёть собе сувсем не як витязь – смелый и храбрый, а як офеня – бродячий торгаш жаждущий поскорей сбыть усю залежь.
Неторопливо опустилси темник пред мальчиком на одно колено согнувши праву ногу у нём, а леву выпрямив уперёд, и низко склонив человечий стан, раскатисто-гулким гласом кликнул:
– Княже Борил, сын Белуни и Воила, наследник повелителя Таранца Велеба, потомок быкоподобного Асура Индры, прими от меня клятву верности, каковую я! темник и глава воинства полканов Рам из рода первого сына, Бога мудрости и волшебства Китовраса, речённого Вада, приношу тебе! Даю зарок – вступить и привести у твою рать положенных моему слову полканов! Даю зарок – по первому твоему указанию идти у дальни бероские земли, чтоб вести битву с воинством Зла, которое из века в век является ворогом Сварожичей и Дыевичей! Да будет клятва моя нерушима, и слово крепко как Священная Мер Гора на кый лежит Бел-Горюч камень Алатырь, хранящий в себе начертанные у начале Бел Света, перстом Сварога, руны-законы огненные.
Токмо закончил свой говорок Рам, как незамедлительно и други полканы, окромя урвара, опустились на водно колено и повторили слова клятвы свово темника, главы воинства, громко и торжественно. Право молвить, не усе гутарили ту молвь на бероском, овые бачили на полканском… може им так було сподручней… кто ж то знаеть.
И як токась усе полканы смолкли, а Кера отворил роть, верно, калякать чё-нить не нужное, оно как лико егось опять було исполосовано морщинами, чем вон напомнил Борюше препротивну Ворогуху. Мальчуган, сжав меч обеими дланями рук, резко поднял ево выспрь, да сам не ожидаючи от собе эвонтих речений, изрёк:
– Да, будеть так як вы бачите! Укрепляю ваши клятвы, энтим волшебным клинком, выкованным самим Сварогом, великим Асуром, владыкой Поселенной, ПраБогом и родоначальником усех светлых Богов, Асуров, Ясуней!
Нежданно возле лица Борилки пронёсси тёплый порыв ветру, и отрок, без задержу, вузнал у нём Асура Догоду. Тот на крохотку обмер осторонь поднятого меча, широкось просиял мальчонке, а засим сбросил с полупрозрачной пясти на серебристый клинок меча, прям на егось чуть закруглённое остриё, таку маненькую капельку, точно червлённого яхонта. Оная, впав туды, немножечко недвижно покоилась тама, а опосля подалась управо да улево, растеклась по клинку, да сице махонисто, шо окрасила его увесь в червлёность с марным отливом. А Догода кивнувши, мгновенно пропал с глаз мальца.
Ищё морг меч бул точно обмершим, а посем унезапно лучисто вспыхнул, увесь золото-чермным светом и вдарил тем сиянием полканов прям у очи. Борилка промеж того увидал увыси поместившихся, по четыре от собе стороны, незримых для иных, старших сынов СтриБога. Асура Позвизда Зимнего ветра, кружалок, метелей с серым ликом и кудластыми бровьми, долгими волосьями да таковой же брадой и усами. Бога Провея того, шо Осенним ветром кличуть, предка летаглов, вжесь увитого бурыми волосами ей-ей жидкими, свёрху припорошенными пожухлой листвой. С висевшими, на его почитай коричных вусах и бородушке, мелкой мгой и тёмно-карими очами, глазеющими на мальчишечку по-доброму и как-то до зела печально. Асур был обряжен у плавые долги одёжи, струящиеся васнь дождевы потоки. Подагу, Асура Весеннего ветра, видом маленько постарше Догоды, вулыбчивого, со смеющимися небесными очами, увитого белокурыми, кудырявыми волосьми, бородой и усами у каковых мельтешили маленьки таки листочки берёзоньки, облачённого у чуть зримое бело-жёлто одеяние, да с крупными, округлыми крылами прозрачно-зекрого цвету выглядывающими из-за спины. И вестимо его, старого знакомца мальчугана, Догоду, Бога Летнего ветра молодого и сильного, с ковыльного цвета, волосами, коротой, не густой бородой да редкими вусами, плетённым из васильков веночком пристроенном на голове, одетого у голубо-прозрачну одёжу.