В поисках мистического Египта
Шрифт:
Также прежде, чем некоторые гостиницы открывали в ноябре и декабре свои запертые двери для туристов, их управляющие посылали за Мусой и поручали ему полностью обследовать здания. Иногда такая проверка превращалась в захватывающую охоту на змей, ибо рептилии обожали заползать в пустующие постройки и селиться в них. Когда Муса покидал такие гостиницы, можно было ручаться, что в них не осталось ни одной рептилии – настолько эффективной была его работа.
Когда мы в первый раз сидели друг против друга – шейх Муса аль-Хауи и я – и я угощал его чаем и фруктами, снаружи собралась толпа из сорока человек. Они следили, как он медленно шел по улице с круглой корзиной и длинной палкой – принадлежностями своей профессии, – и справедливо полагали, что змеелов собирается заняться своим обычным делом. Когда на город опустился
Муса сидел на скрипучем плетеном стуле, а я изучал его наружность. Это был человек небольшого роста. Он носил плоский тюрбан из нескольких слоев белого льняного полотна. На шейхе была белая рубаха, поверх которой он носил длинное тяжелое грубое темно-коричневое одеяние из козлиной шерсти, так что на груди получался светлый треугольник, обращенный вершиной вниз. Бедуины надевают такие на тонкие белые одежды.
Лицо и лоб Мусы избороздили морщины, но я пришел к выводу, что ему не больше сорока восьми лет. С самого начала я обратил внимание на его колючую недельную щетину, неровные топорщащиеся усы и нос картошкой. Немного светлые глаза шейха с тяжелыми веками не произвели на меня особого впечатления. Его улыбка была добродушной и приятной. Несомненно, это был обычный человек с простыми вкусами, но мастер в своей необычной профессии.
Два больших серебряных кольца украшали правую руку шейха и еще два левую. Из надписей на них я узнал, что три он носит из-за той таинственной силы, которая, как он верил, могла защитить его. Четвертое же было перстнем с печаткой с его именем и выражением веры в Аллаха. Я знал, что, поскольку пророк Мухаммед неодобрительно относился к золоту, его верные последователи часто отдавали предпочтение серебряным кольцам, даже если могли позволить себе золотые.
Чай был выпит, и мы приступили к работе. Муса предложил поймать змею в любом указанном мной месте, чтобы никто не мог сказать, что он специально спрятал ее там заранее. Шейх добавил, что ему все равно, куда я поведу его охотиться.
Я выбрал большой сад рядом с разрушающимся старым домом. Последний пустовал уже дюжину лет или даже больше из-за распри между родственниками по поводу того, кто является законным наследником этой некогда желанной собственности. Со смерти владельца в нем никто не жил, поскольку многочисленные претенденты платили адвокатам и судились, чтобы получить то, на что у них, возможно, вовсе не было прав. Тем временем воры растащили всю мебель, ободрали крышу и полы, обветшалые, покрытые трещинами стены, возможно, развалились. К тому времени, как спор закончится, дома может уже не быть. Как бы то ни было, я знал, что это место долгое время было отличной, хотя и лишенной обстановки гостиницей для змей, скорпионов, крыс и других созданий, менее придирчивых, чем люди. Сад тянулся к Нилу и был совершенно запущенным. Он находился в таком состоянии, что привлек бы всех луксорских змей. Муса, похоже, был доволен моим выбором, и мы прошли на место его будущих подвигов. Толпу из сорока оборванных бездельников так взволновала эта перспектива, что они отправились за нами, несмотря на одуряющую жару. Пару раз они выкрикнули по-арабски что-то вроде «Ура, шейх Муса!».
Когда мы достигли сада, Муса настоял на том, чтобы снять с себя коричневое верхнее одеяние и белый нижний балахон и остаться только в рубашке и носках! Он хотел избавить меня от любых сомнений, хотя их у меня и так не было, наоборот, я чувствовал, что он абсолютно честен. Целью этой неожиданной демонстрации было доказать, что он не принес в складках своего костюма спрятанных змей или не обвил их вокруг ног! Я сразу же заверил его, что доказательств достаточно, и он снова оделся.
Муса медленно двинулся по усеянной обломками территории сада, держа в правой руке прочную палку длиной три фута (91,5 см). Вдруг он неожиданно остановился и несколько раз аккуратно ударил по камням. Одновременно он издал звук, похожий на кудахтанье, перешедший в непрерывное пронзительное произнесение определенных изречений из Корана, смешанных с магическими заклинаниями и обращениями к скорпиону с приказанием
– Под этим камнем сидит скорпион, – объяснил шейх, указав на неровный обломок. – Я его чую!
Опасное создание не появлялось, и Муса возобновил свои заклинания. На сей раз он говорил более решительно и более повелительным тоном. Ему способствовала удача, ибо крупный скорпион тут же повиновался его призыву, выполз из-под камня и остановился. Муса наклонился и взял его прямо голыми руками. Шейх поднес это создание поближе ко мне и держал на весу, чтобы я смог внимательно рассмотреть его. Скорпион был желтовато-зеленым и имел длину около трех дюймов (7,6 см). Жало – это опасное крошечное оружие на конце его хвоста – было цело. Через минуту желтый пузырь, соединенный с жалом, наполнился ядом, возможно суля кому-то смерть. И все-таки, несмотря на то что ужасное оружие угрожающе поднялось, скорпион не вонзил его в плоть Мусы.
– Вы довольны? – спросил заклинатель. – Видите, он очень большой, но не жалит меня. Ни один скорпион не может меня ужалить, поскольку я запрещаю им это делать.
Шейх посадил его на тыльную сторону своей левой руки. Ядовитое насекомое, повинуясь природному инстинкту, несколько раз поднимало жало, чтобы напасть на Мусу, но каждый раз останавливало свое смертельное оружие в четверти дюйма (6 мм) от плоти того, кто его поймал.
Затем, чтобы продемонстрировать свою власть над скорпионом, шейх поставил его на землю. Тот двинулся по камням и обломкам, как будто собираясь убежать, когда Муса вдруг велел ему остановиться. И насекомое действительно замерло!
Заклинатель снова поднял его, посадил в свою большую круглую плетеную корзину, имеющую форму огромной чернильницы, и плотно закрыл крышку.
Мы пустились на поиски более крупной добычи. Муса уверял меня, что сможет обнаружить местонахождение змеи благодаря лишь своему обонянию. Это объяснение казалось мне не слишком убедительным. Тем не менее шейх снова остановился в той части сада, что была ближе к Нилу, выкрикнул короткий приказ и ударил своей палкой по корням дерева. После этого он начал тем же пронзительным монотонным голосом произносить повторяющиеся фразы, призывая змею выползти из норы и заклиная ее именем Аллаха, Его пророка и царя Соломона не противиться его воле. Муса казался напряженным и сосредоточенным. Временами он снова начинал стучать по корням дерева.
Так прошли две минуты, но змея не выползла. Заклинатель, похоже, немного рассердился и разволновался из-за неподчинения его приказанию. По его лицу крупными каплями катился пот, а губы дрожали. Колотя по дереву палкой, он сказал мне:
– Клянусь жизнью пророка, змея здесь!
Бормоча что-то себе под нос, он на мгновение наклонился к земле и вскричал:
– Все назад! Ползет большая кобра!
Толпа зрителей мгновенно отбежала на безопасное расстояние. Я отступил назад на ярд или два (0,91 м или 1,82 м), не отрывая взгляда от Мусы. Пристально глядя на землю и наклонившись, тот закатал правый рукав своего коричневого одеяния. Произнося магические заклинания все усиливающимся голосом, он храбро погрузил кисть в глубины узкой норы среди корней. С того места, где я стоял, мне не было видно змею, но она явно забилась поглубже в свое убежище. На лице Мусы отразилась сильная досада, он вынул кисть, закатал рукав повыше и снова сунул руку в темную нору, на сей раз чуть не полностью. Через мгновение он вытащил руку, в которой крепко держал извивающуюся сражающуюся змею. Шейх решительно тянул ее наружу, как будто это был лишь безвредный обрывок веревки, а не живое создание, несущее смерть.
Муса бросил змею на землю, позволил ей свернуться и тут же поймал за хвост. Кобра извивалась, демонстрируя удивительное проворство, но не могла вырваться из его руки. Шейх схватил рептилию за горло, чуть пониже головы, и, держа ее на весу, пригласил меня подойти и рассмотреть поближе жертву своего умения. Тело змеи раскачивалось из стороны в сторону, она непрерывно громко шипела от ярости, что ее поймали. Ее раздвоенный язык появлялся и исчезал с быстротой молнии, но Муса держал ее железной хваткой. Когда разъяренная кобра поняла, что освободиться невозможно, она немного успокоилась, очевидно ожидая своего часа. В этот момент шейх произнес сильное заклинание и позволил змее выскользнуть из руки. Она проползла чуть-чуть в пыли, и заклинатель в качестве защитной меры снова коснулся ее хвоста.