В поисках потерянного рая
Шрифт:
Он и кончился неожиданно, как будто оборвалась кинопленка. И она оказалась в Свете, повисла, не чувствуя тела, как в космосе.
Смотрела во все глаза сквозь закрытые веки — во все стороны только ровное золотое сияние, которое вместе с дыханием проникало внутрь и распространялось по жилам, делая ее такой же золотой. Она точно чувствовала себя как младенец в утробе матери — спокойно, безопасно, тепло и уютно. Полуявь, полусон...
— Приветствую тебя. Ты уверена, сестра? — спросил ее голос, который был одновременно и тихим, и громогласным — словно
— Я завершила дела. Я хочу вернуться, — ответила она. Вернее, подумала, потому что говорить у нее не получалось — она уже не чувствовала губ, языка, лица, все растворилось в золотом сиянии.
— Что ты принесла с собой? — продолжал голос.
— Любовь, только Любовь. Ничего, кроме Любви! Бог есть Любовь, и я хочу слиться с целым! Я так долго к этому шла...
— Твое задание выполнено. Командировка завершена. Слияние возможно. Ты можешь войти, — после короткой паузы констатировал голос.
И золотая завеса распахнулась перед ней, открывая удивительные, фантастические и полузабытые просторы ее Дома.
...В понедельник зашедшая соседка нашла ее, заголосила, забегала, стала звонить в разные места.
А в четверг с ней прощались.
— Господи, да что же это! Совсем еще не старая, и ведь ничем не болела! — всхлипывая, говорили провожающие.
— Да, и в последнее время такая счастливая была! В отпуск собиралась! Ну надо же!
— Да нет, не в отпуск, а Домой! На историческую родину! И вот ведь как вышло...
— Человек предполагает, а Бог располагает...
— Но вы посмотрите на ее лицо! Такая улыбка! Прямо светится.
— Говорят, она во сне... Видимо, снилось что-то. Умерла счастливой. Не мучилась.
Она не мучилась. Она радовалась. Она уходила налегке, оставив все, что накопила за время своей земной командировки, приняв осознанное решение — вернуться домой. Она и вправду была счастлива.
* * *
— Вот так-то, — сказала Смерть, подливая себе чаю. — Если земные дела завершены — уходит человек спокойным, умиротворенным, радостным. С чувством выполненного долга!
— А если не завершены? — упрямо сказала я. Ну не могла я вот так сразу смириться с таким революционным подходом к смерти! У меня просто мозги кипели... — Если осталось что-то недоделанное, недосказанное? Если очень, ну очень хочется, чтобы человек остался? Можно что-нибудь сделать? Отсрочить как-то?
— Но мы же тебе говорим — если человек сам хочет уйти... — начал было нервно объяснять Кощей.
— Погоди, — остановила его Смерть. — Я сказку расскажу. А она уж пусть сама решает можно или нельзя.
Сказка пятнадцатая
ЗАЛ ОЖИДАНИЯ
Кто ухаживал когда-то за тяжелобольными близкими — поймет. Это когда в палате шесть человек, когда
Лидочка как раз дошла до такого «потустороннего» состояния. Мама болела, фактически зависла между жизнью и смертью, и врачи ничего не обещали — смотрели мимо, отвечали неопределенно.
— Что вы хотите? Возраст, — сказал лечащий врач. — Лет ей сколько? Правильно, много. А средняя продолжительность жизни в стране какая? Правильно, гораздо меньше. Ну и вот!
«Так что, он хочет сказать, что мама еще и зажилась?» — подумала Лидочка, но вслух ничего не сказала. Она вообще терялась при встречах с должностными лицами. То есть практически постоянно.
В своем «потустороннем» состоянии Лидочка научилась спать сидя. Ну не то чтобы спать — отключаться на пару минут. Больше нельзя — вдруг маме что-нибудь понадобится? Хотя мама тоже почти все время спала... И вот в один из таких моментов Лидочке, наверное, приснился сон. Такой нереально реальный, что даже запахи почувствовались. Вот только что пахло больницей — а вот уже совсем другим — металлом, чемоданами, дальней дорогой... расставанием.
«Аэропорт?» — подумала Лидочка, сосредоточенно озираясь вокруг. Похоже, это действительно был аэропорт. Лидочка находилась на балконе, среди множества других людей, а внизу тоже были люди, и терминалы, и выходы на летное поле. Сквозь стеклянную стену виднелись белоснежные лайнеры, похоже, новые, сияющие на солнце невыносимым светом.
— Объявляется регистрация билетов и оформление багажа на рейс 84, — объявил динамик. — Отбывающих просим пройти к третьему терминалу.
Лидочке сверху было хорошо видно, как внизу вскипело движение, часть людей потянулась к третьему терминалу, где уже стояли сотрудники — тоже в белоснежной форме, приветливые и улыбчивые.
«Наверное, непрактично во всем белом работать, пачкается быстро», — подумала Лидочка, которая ежедневно стирала свой белый халат, без него в палате находиться не положено.
Тем временем люди у третьего терминала сдавали багаж, предъявляли билеты и проходили через воротца в накопитель. Странность какая-то в этом была... Лидочка не сразу сообразила, что многие пассажиры очень непривычно одеты. Глаз выхватывал то тут, то там людей в байковых халатах, в ночных рубашках, в майках и трико, и Лидочка с изумлением заметила даже несколько совершенно голых товарищей. Впрочем, никого из «нижних людей» это не смущало — как будто так и надо.
И еще одна странность не сразу, но определилась: в воротца заходили каждый в своей одежде, а из них выходили в одинаковых белоснежных просторных балахонах. И багаж оставляли весь, подчистую — в руках у прошедших контроль не оставалось ни пакетов, ни сумочек, ни зонтов, даже билетов не было.