В поисках Шамбалы
Шрифт:
А ум, как указывает тибетский буддизм, гораздо глубже и богаче, нежели мы воображаем. Его поверхность образуют сознательные мысли и впечатления повседневной жизни, но у него также есть и более глубокие уровни, которые обычно остаются скрытыми от нашей осознанности. Погружаясь под эту поверхность, мы обнаруживаем подсознательные уровни, которые проявляются в снах, а иногда, в моменты сильной страсти, такой как гнев или любовь, прорываются и в наше бодрствующее сознание. Большинство теорий западной психологии на этом и останавливаются, но буддизм идёт дальше, в другие слои, которые мы можем назвать областью сверхсознательного. Эти более глубокие уровни ума обычно находятся в спящем состоянии, но медитация или сильное потрясение, такое как близость смерти, могут временно активировать их. Когда это происходит, человек ощущает новые
Каждый уровень ума воплощает определённые иллюзии, характерные для него и его восприятия реальности. Поскольку поверхностное сознание состоит из грубых воззрений на вещи как на постоянные и отдельные объекты, оно склонно иметь грубый и беспокойный характер. По мере углубления, уровни ума и их иллюзии становятся более утончёнными. Чем тоньше уровень ума, тем он яснее и тем ближе он к открытию истинной природы вещей. Но лишь самый внутренний и самый утончённый ум из всех, называемый иногда прирождённым умом, может иметь опыт пустоты, потому что один лишь он воплощает пустоту без всяких иллюзий. А пока мы остаёмся привязанными к более поверхностным уровням ума, глубинные уровни остаются спящими и скрытыми от нас нашими иллюзорными представлениями о мире и о себе. 3
Согласно тибетскому буддизму, наши умы каждое мгновение создают для нас такой мир, как нам кажется. Не сознавая этого, мы проектируем свои иллюзии на экран пустоты, где они выглядят, как реальные объекты восприятия. По этой причине, каждый предмет, который мы воспринимаем вне себя, соответствует чему-то скрытому в нашем уме, будь то в поверхностном сознании или более глубоком уровне. Всё встречаемое нами во внешнем мире имеет некое внутреннее значение — даже самая незначительная песчинка может быть символом, который сообщает нам что-то глубокое о нас самих. Это важный ключ к значению Шамбалы и разных подробностей путешествия туда.
Буддийские тексты иногда сравнивают создаваемую умом видимость мира со сном. Согласно этому воззрению, вселенная, которую мы видим, это нечто вроде галлюцинации, но это коллективная галлюцинация всех нас вместе взятых. Комментарий к калачакре использует образ белой палатки, освещённой сиянием сотни масляных ламп внутри неё. 4Если одна лампа погаснет или будет убрана, свет от оставшихся девяноста девяти будет по-прежнему освещать палатку, и она будет выглядеть так же, как и раньше. Точно так же и наши умы вместе создают видимость вещей, наблюдаемых нами в мире, таких как деревья, реки и горы. Вклад каждого ума столь незначителен, что когда люди умирают, ничто заметно не изменяется — оставшиеся продолжают видеть всё почти таким же, как и раньше. Чтобы достичь просветления, мы должны пробудиться от этой коллективной галлюцинации и распознать объекты восприятия как порождения наших собственных умов.
Если понаблюдать, как в действительности работает ум, мы увидим, что у всех мыслей и эмоций поверхностного сознания есть собственная энергия, которая придаёт каждой свой особенный характер. Без некоторой возбуждающей поддержки гнев переходит в обиду, тогда как абстрактная мысль, касающаяся математических задач, требует спокойной силы сосредоточения. Это верно и для более глубоких уровней ума, где осознанность всегда идёт вместе с энергией в качестве своего носителя или движущей силы. Без поддерживающей энергии осознанность затухает, а энергия рассеивается без направляющей её осознанности. Измените одно, и вы измените другое. Ламы характеризуют их взаимоотношения, сравнивая ум (как осознанность) с существом, у которого есть глаза, но нет ног, а энергию — с существом без ног, но с глазами. Вместе они могут действовать, как глаза и ноги одного тела, два проявления одной сущности.
Ваджраяна, и калачакра в частности, утверждают, что энергия протекает через наши тела в разных формах, причём некоторые из них тоньше и глубже других. Форма, которую нам легче всего наблюдать, это наше дыхание. Из воздуха, которым мы дышим, мы получаем энергию, необходимую, чтобы думать и чувствовать. В то же время природа нашего дыхания соответствует природе наших мыслей и эмоций. Когда
Это наблюдение даёт начало двум основным путям тибетской медитации. Один, путь ума или лишённости формы, очищает ум от иллюзий, развивает осознанность их пустотной природы; другой, путь энергии или формы, очищает поток энергии, поддерживавший эти иллюзии, так, чтобы они растворились. Согласно ваджраяне, если мы очищаем свою осознанность, мы автоматически очищаем и свою энергию, а если очищаем энергию, то очищаем и осознанность. Практика обоих видов очищения очистит каждый уровень ума так, что он уже не будет скрывать следующего. Таким образом, мы в конце концов достигнем самого внутреннего ума, пробудим его, и откроем истинную природу реальности, что освободит нас от всякого страдания. Большинство форм буддизма сосредоточиваются на очищении ума, но это требует много времени; ваджраяна же концентрируется на очищении энергии как на более быстром, но и более опасном пути к освобождению. В любом случае, на своих высших этапах два пути сходятся и сливаются воедино: осознав, что энергия и осознанность в действительности — одно, йог использует и то, и другое для достижения цели.
Осознанность можно очищать символами, которые дают нам прозрения в природу реальности и иллюзий, скрывающих её от нас. В то же время они имеют силу пробуждать и сосредотачивать не только сильные чувства, но и более глубокую энергию ума. Хотя некоторое использование символов имеет место и на пути лишённости форм, особо важную роль они играют на пути формы. Они обеспечивают средства, которыми йог тантрического пути ставит под контроль неустойчивый поток своей энергии, выравнивает его и перенаправляет его так, чтобы смыть иллюзии, затемняющие осознанность более глубоких уровней ума.
К такому использованию символов можно подойти через эффекты звука. Пушечный выстрел или взрыв петарды резко поднимают нашу осознанность, тогда как мягкая мелодия, напротив, ослабляет напряжение и располагает ко сну. Эти и другие эффекты тибетский буддизм применяет в практике мантры (пения священных формул), где звук используется как символ. У некоторых из них, как например у популярной мантры "Ом мани падме хум" (Ом, драгоценность в лотосе, хум) есть явный смысл, тогда как другие на первый взгляд кажутся набором несвязанных слогов. Среди последних и основная мантра калачакры — "Ом ха сва ха кша ма ла ва ра ям". Но повторение даже бессмысленных с виду мантр может сделать дыхание ровным и успокоить ум, а выполняемое с внимательностью также может отвести наше внимание от отвлекающих мыслей и помочь развить способность сосредоточения. Всё это, очевидно, внесёт свой вклад в ясность и сконцентрирует наш ум, что и составляет одну из основных целей медитации.
Путь формы начинается с этих эффектов и продолжает использование мантр в качестве инструментов овладения энергией. Когда мы говорим или поём, мы модулируем своё дыхание. Согласно ваджраяне, если йог распевает мантру правильно, он может контролировать своё дыхание и поток энергии, связанной с ним. Тогда, тонким использованием звука, он может высвободить внутренние силы ума и направить их к пробуждению более глубоких уровней осознанности. Нечто подобное происходит, когда мы слышим или поём вдохновляющее музыкальное произведение, переживаем подъём и чувствуем, как уносимся прочь. Музыка мантры тоже поднимает йога вверх, но вместо того, чтобы потом ронять его на исходный уровень, она несёт его дальше, к просветлению. В отличие от песни или симфонии, она позволяет целенаправленное использование энергии пробуждаемых ею эмоций. Даже смысл мантры действует так — скорее своими поэтическими и реминисцентными качествами, нежели интеллектуальным содержанием. Содержание тоже передаёт прозрения, но в первую очередь глубинным уровням ума, как только мантра пробудила их. Без большей осознанности глубинных уровней ума мы не можем по настоящему понять смысла мантры.