В полет сквозь годы
Шрифт:
Резкие складки его лица на мгновение размякли, но спичка угасла, и Георгий в темноте видел лишь силуэт - короткий, широкоплечий и какой-то спокойный в движениях.
– Закури! Сейчас пойдем...
Шумело от свиста рассекаемого воздуха, на небе блуждали синие, красные, белые огоньки самолетов. Вскоре подошли к двухместному биплану, и Георгий облегченно вздохнул - этот тип машины был хорошо знаком по строевой части.
– Чего вздыхаешь? - спросил Чкалов и добавил: - Почему тебя перевели к нам?
– Приказом, товарищ командир!
– Все мы приказом, да все по разным причинам... Давно не летал ночью?
– Давненько, полгода будет с осенних маневров, - ответил Георгий.
– Ну, давай в кабину... Задание - простой полет по кругу.
Механик самолета шепотом напутствовал Байдукова:
– Смотри не подкачай. Чкалов не любит, чтобы потихоньку, а то будет "возить", страшно не любит трусливых полетов.
Через несколько секунд машина уже неслась над крышами ангаров. Отблеск ли спокойно ожидающих глаз инструктора, которые Георгий заметил в переднем зеркале самолета, или совет механика подействовал на его психику - после ангара он заложил такой глубокий разворот, что даже самому показалось странным, как это самолет так терпеливо исполняет капризы летчика.
И совершенно неожиданно перед носом Георгия вырос огромный палец руки инструктора, задранный вверх. Этот преднамеренно смелый и грамотно выполненный разворот на малой высоте решил участь новичка. После посадки Чкалов вылез из задней кабины и, перевесившись через борт, сказал:
– Хорошо, ничего не скажешь. Лети в зону и потренируйся сам, в чем чувствуешь нужду. А мне нечего с тобой возиться.
– Есть, товарищ командир!
– Ну ты заладил - "товарищ командир", зови просто Чкалов, ты ведь тоже командир и такой же инструктор, как и я.
– Хорошо, товарищ Чкалов! - ответил Байдуков, улыбаясь.
– Да! А зовут-то тебя как?
– Георгий!
– Ну-ну, значит, Егор, а по-нашему, по-волжскому, Егорушка... Вот и дуй, Егор, а я еще с другими должен заняться на этой машине.
На следующее утро Георгий узнал, что остальных его товарищей Чкалов так и не выпустил в ту ночь, когда он сделал разворот "по душе инструктору", не любившему трусливых полетов...
Но вот приближался к финалу полет, который оказался "по душе" не только летчикам Чкалову и Байдукову. Известие о беспосадочном дальнем перелете чкаловского экипажа облетело весь мир. "Для американцев перелет Линдберга через Атлантический океан летом 1927 года был выдающейся вехой в истории авиации, но я уверен, что каждый американец, включая самого Линдберга, признает, что перелет "АНТ-25" является новой вехой равного значения, писал корреспондент "Нью-Йорк таймс". - Этот полет будут приветствовать по всему миру, как великий шаг в области человеческого прогресса, и каждый советский гражданин, как мне кажется, имеет полное право неизмеримо гордиться им".
И полет наш действительно приветствовали.
Из Парижа в редакцию "Правды" позвонил известный летчик и авиаконструктор Луи Блерио, совершивший в 1909 году исторический перелет через Ламанш:
"Я только что узнал из газет о прекрасном перелете, совершенном тремя советскими летчиками. Этот перелет будет иметь большое значение, поскольку он сопровождался длительной, образцовой подготовкой и был совершен в чрезвычайно трудных условиях. Советские летчики выбрали трассу, проходившую по совершенно не исследованным районам. Они сами предпочли тяжелую борьбу с трудностями установлению рекорда в более легких условиях.
Я был бы рад познакомиться с конструктором моноплана АНТ-25 Туполевым и надеюсь его увидеть в Париже во время предстоящей в ноябре Международной авиационной выставки".
Маршал английской авиации Джон Салмонд в обращении к читателям "Правды" сказал:
"Перелет Чкалова и его спутников поражает человеческое воображение своей грандиозностью. Чудесна сила авиационной техники, которая позволяет преодолеть без остановки такие колоссальные пространства, к тому же явно недоступные для другого вида транспорта.
Перелет был совершен советским пилотом на советской машине, с советским мотором. Это демонстрирует перед всем миром блестящую техническую оснащенность Советской страны".
В Лондоне же летчик-рекордсмен Скотт, совершивший рекордные перелеты в Австралию, тоже отозвался о нашем перелете:
"Только тот, кому приходилось проводить в воздухе долгие часы за рулем, за летательными приборами, может по-настоящему оценить все трудности дальнего беспосадочного полета. Чкалов и его товарищи летели тысячи километров над полярными областями, где природа занимает особенно неприступные позиции, но люди, советские люди победили.
Перелет Чкалова - замечательное, выдающееся достижение. Оно дало всему миру неопровержимое свидетельство высокого технического уровня советской авиации и исключительного мастерства ее пилотов".
С огромным интересом за полетом АНТ-25 следила вся польская, румынская, шведская, турецкая, японская, китайская печать.
В одной лишь Германии факт дальнего беспосадочного перелета советских летчиков обошли молчанием. Только газета "Франкфуртер цайтунг" и поместила краткое сообщение своего московского корреспондента, отметив тщательность подготовки полета да усовершенствованное оборудование самолета.
Но удивительно, насколько пророческими оказались слова знаменитого американского исследователя Арктики Стифансона, сказанные в те дни по поводу дальних перелетов. Выразив восхищение нашим экипажем, Стифансон заявил:
"Перелет показывает, что советские машины делают возможными арктические перелеты между Советским Союзом и США. Если бы Чкалов перелетел такую же дистанцию через Северный полюс, он бы достиг Чикаго или Сиэтла".
Так оно и вышло. Спустя год мы достигли Америки, преодолев Северный полюс. Но в те памятные для нас дни слова известного полярника, признаться, затерялись в общем потоке приветствий и поздравлений. По пути в Москву мы останавливались в Чите, Красноярске, Омске, всюду нас встречали восторженно, несказанно радостно. Это уже был не полет по маршруту, а триумфальное шествие нашей авиации.
Когда мы прошли Свердловск, затем Казань, штаб перелета предупредил, что самолет должен приземлиться в Щелково точно в 17 часов. Почему такое загадочное требование? Мы подсчитываем время. Ветер нам помогает, поэтому прилетим в Щелково раньше 17. Чкалов просит сообщить на землю: "Ввиду избытка времени разрешите до посадки в Щелково зайти на Москву". Через некоторое время получаем ответ: "Вас встретит эскадрилья легких самолетов у станции Черусти. Можете зайти на Москву. Ждем вас в Щелкове к 17 часам".