В понедельник рабби сбежал

Кемельман Гарри

— Все похоже на правду, потому что он позвонил мне в офис, спросил, когда я буду дома, и сказал, что должен сообщить мне что-то важное.

— Он так и сказал? — с любопытством спросил рабби. — Что должен сообщить вам что-то важное?

— Да.

— Я имею в виду — именно такими словами? — настаивал рабби.

— «Я должен сообщить тебе что-то важное» — именно этими словами. Я точно помню, потому что, естественно, сразу же подумал, что речь идет о Саре. Но он сказал, что у нее еще не был. В доме было темно, моей машины не было на месте, и он понял, что я еще не приехал.

— А он знал о вашем положении,

чем вы занимаетесь?

— Знал. Не потому что мы друзья, как вы понимаете, но, — он слабо улыбнулся, — просто он предполагал, что болезнь жены как-то связана с моей работой. Гитель без конца твердит мне, что я должен бросить ее, если хочу, чтобы жена была здорова.

Гитель энергично кивнула.

— И ты должен, Авнер.

Адуми хотел ответить, но рабби быстро сказал:

— Это все объясняет, согласитесь.

— Что это объясняет?

— Это объясняет, почему он не сообщил в полицию, когда нашел бомбу, — торжествующе сказал рабби.

— Какую бомбу? О чем вы говорите? — рассердился Адуми.

Стедман и Гитель тоже были озадачены, но промолчали.

— Ту самую. Доктор Бен Ами приезжает сюда и ставит машину перед вашей дверью. Он понимает, что вас нет дома, раз в квартире темно. Некоторые врачи не хотят осматривать замужних женщин наедине, — а может, против сами женщины или их мужья. Неважно, он знает, что вы скоро приедете, и решает сначала зайти к другому пациенту. Пациент живет в такой же квартире в следующем квартале, а между улицами есть проход. Он берет свою сумку и идет через него. — Рабби встал, подошел к окну и вгляделся в проход между домом и насыпью. — Ночь была облачная, туманная. Если вы помните, позже начался дождь. Он, скорее всего, включил фонарик. Так вот, я думаю, что он увидел бомбу на подоконнике этого окна, который с улицы не виден.

— Этого окна? Вы считаете, что она была на моем окне?

Рабби кивнул.

— Думаю, да. Гитель все время утверждала, что они охотились за вами. И я думаю, она права. Она сказала, что вы занимаете очень важный пост в правительстве.

— Конечно, я была права, — сказала довольная Гитель. — На что сдался террористам этот старый занюханный автомобильный дилер? Я с самого начала говорила, что охотились они за тобой, Авнер. Авнер занимает очень важный пост. В Тель-Авиве, до переезда сюда он…

— Ша, Гитель, ты слишком много болтаешь. Так вы думаете, что бомба была на моем подоконнике, рабби? И Бен Ами ее увидел?

— По-моему, да. — Он сел на край подоконника. — Я не знаю, что бы я делал, если бы наткнулся на бомбу, как доктор Бен Ами. Думаю, испугался бы до смерти. Она была взведена и могла взорваться в любой момент. Что ему было делать? Бежать? Отбросить подальше? Откуда он знал, как долго она там пролежала и когда должна взорваться? Должен сказать, что он действовал очень разумно. Он вспомнил инструкции в газетах, как ее обезвредить — вдавив внутрь стержень взрывателя. При обычных обстоятельствах он вызвал бы полицию, но они примчались бы на нескольких машинах, обыскали все вокруг и до смерти перепугали бы вашу жену. Вместо этого он позвонил вам, так как знал, что террористы скорее по вашей части. Во всяком случае, он понимал, что вы во всем разберетесь. Позвонил и сказал, что должен сообщить вам что-то важное.

Адуми медленно кивнул. Рабби продолжал:

— А

что он сказал, когда вы встретились?

— Что после осмотра он решил положить ее в больницу на обследование.

— Но звонил он вам до того, как осмотрел ее.

— Он мог и заранее предполагать…

— А не проще ли было в таком случае сказать, что ему надо что-то обсудить с вами или о чем-то посоветоваться, а не что он должен сообщить вам что-то важное?

— Я уловил, к чему вы ведете. Он идет по проходу и видит бомбу. Вдавливает стержень и звонит мне. Потом, не дожидаясь меня, идет к Мимавету. Почему нет? Не торчать же здесь просто так. Но даже если принять вашу версию того, что произошло между ним и Мимаветом, все равно непонятно, зачем ему понадобилась бомба. Чтобы выдать убийство за террористический акт? Зачем? Он мог сказать, что позвонил в квартиру Мимавета и ему никто не ответил…

— Потому что там был Рой! — воскликнул рабби. Безусловно, смерть была случайной, но все же насильственной. При расследовании не все могли поверить в чистую случайность. У него положение, его любят, уважают. Он мог многое потерять, если бы полиция начала копаться в этом деле. А если бы ничего не предпринял, тело нашли бы на следующий день, и Рой мог выступить с заявлением, что видел, как доктор выходит из квартиры и запирает за собой дверь. Тут он вспомнил про бомбу и понял, что может выдать это за террористический акт — он знал, что как всегда они немедленно возьмут ответственность на себя. Подложили бомбу, конечно же, они. Он только перенес ее на другое окно и снова привел в действие.

— Но он подвергал опасности Сару, — возразила Гитель.

— Это так, мистер Адуми? В газетах писали, что мощность и радиус действия этой бомбы ограничены.

— Это правда. Она проснулась, конечно, от звука и удара, но тут же заснула под влиянием снотворного. Бедняга — мне даже жаль его.

Он принялся ходить по комнате под пристальными взглядами посетителей.

— Может быть, мы ничего не добились от Абдула, потому что все время крутились вокруг Мимавета. Если повернуть допрос в другую сторону… — Он оборвал себя и повернулся к Стедману. — Я… я сожалею, — неловко сказал он. — Без ошибок не обойтись, особенно в вопросах безопасности…

— Я понимаю и не в обиде на вас.

— Спасибо. — Адуми слегка улыбнулся. — Но за взрыв он был в ответе, как вы понимаете, — уже своим присутствием там. — Он неуверенно перевел взгляд с одного гостя на другого. — Рабби, я хочу поблагодарить вас и тебя тоже, Гитель, за то, что ты привела их сюда… я…

— Ты должен был знать, Авнер, — проворчала она, — что сын такого человека, как мистер Стедман, не станет связываться с террористами — или мой племянник.

— Я… да, должен был знать.

Она укоризненно посмотрела на него, затем на улыбающихся рабби и Стедмана.

— Мужчины! — воскликнула она, повернувшись к дверям. — Мы что, полдня здесь проторчим, пока Мириам там ломает голову, что с нами случилось?

Стедман и рабби покорно последовали за ней к машине.

Глава L

— Они улетают в понедельник, — сказал рабби. — Дэн сказал, что постарается заглянуть завтра попрощаться.

— Но почему Рой не может закончить год?