В постели с врагом
Шрифт:
— Думаю, она надеется убедить Гийома пересмотреть свое решение… Глядишь, через год-другой страсти улягутся и счастливая чета обменяется-таки кольцами, — доверительно понижая голос, сообщил любящий сын и брат.
— Вы, в самом деле, считаете, что это возможно… после всего, что случилось? — задохнулась от изумления Лилиан.
— Почему бы и нет? — Жан-Поль небрежно пожал плечами. — С самого начала брак этот строился не на любви. Гийом, видишь ли, вообще женщин не высоко ставит. О да, он любит появиться на публике под руку с роскошной красоткой, и постельные утехи тоже весьма
Жан-Поль заговорщицки подмигнул своей спутнице.
— По-моему, у кузена весьма здравый подход к жизни, — сообщил он. — Здесь мы с ним даже похожи. Советую и тебе смотреть на все проще. Вот, скажем, обратный билет… Так ли тебе необходимо вылетать прямо сегодня? Дату поменять — пара пустяков. А Франция — страна и впрямь потрясающая, и я бы охотно стал твоим гидом… Что ты на этот счет думаешь?
— Лучше вам не знать, что я думаю, — процедила сквозь зубы Лилиан и, заметив, что рука его, как бы невзначай, продвигается к ее колену, добавила: — Тронете меня хоть пальцем — получите в зубы.
Ничуть не смутившись, Жан-Поль пожал плечами.
— Что ж, тем хуже для тебя. Я-то внакладе не останусь. Ну да ты вообще неудачница, как мы только что выяснили, мадемуазель Лилиан!
Остаток пути они проделали в гробовом молчании. Уже в аэропорту Жан-Поль запустил руку в карман пиджака и извлек оттуда еще один конверт, на сей раз квадратный и весьма пухлый.
— Что это еще такое? — сухо осведомилась Лилиан, на всякий случай пряча руки за спину.
— Дополнительный подарок от маман, — театральным жестом несостоявшийся соблазнитель отогнул уголок. Внутри лежала внушительная пачка банкнот. — Она знает, что при расставании Гийом щедро вознаградил бы тебя за услуги, так что сочла своим долгом компенсировать тебе финансовые потери.
— Передайте баронессе, что я своих услуг не продаю, — отрезала Лилиан. и, развернувшись на каблуках, стремительно зашагала по направлению к стеклянным дверям здания аэропорта. По щеке ее сбежала одна-единственная, обжигающе горячая слезинка, и молодая женщина с досадой смахнула ее рукой. Еще не хватало расплакаться перед этим наглецом.
8
— Вид у тебя — краше в гроб кладут, — с грубоватой дружеской прямотой отметила Франсин.
— Спасибо, что не утаила горькой правды, — слабо улыбнулась в ответ Лилиан.
— Я серьезно, — Франсин пододвинула подруге чашку, до краев наполненную дивно пахнущим кофе. — С тех пор как ты вернулась из Франции, будь она неладна, ты постепенно превращаешься в живые мощи. Сегодня за ужином ты от силы две ложки съела, а уж про вчера я и не говорю. Худеешь, бледнеешь. Того и гляди ветерок подует, ты и развеешься, точно бесплотное привидение. И ночами, между прочим, не спишь — расхаживаешь взад-вперед по комнате, как сомнамбула!
— Ох, Франси, выходит, я тебе спать не даю, — огорченно
— Не дождешься, — заявила Франсин. — Никуда ты не поедешь, так и знай. Лучше уж я за тобой пригляжу, чтобы ты ненароком совсем себя не заморила голодом. Только мне очень бы хотелось узнать, из-за кого ты так изводишься.
Лилиан убито глядела в чашку с чернильно-черным кофе. Почему-то сегодня аромат любимого напитка вызывал у нее лишь отвращение и легкую тошноту.
— Да просто на работе забегалась, — уклончиво ответила она. — С тех пор как я вернулась, телефон в агентстве трезвонит не переставая. Если так оно пойдет и дальше, придется нанять кого-нибудь в помощь, а то мы с Карен с заказами уже не справляемся.
— Ах ты, горе какое! — Франсин скептически сощурилась. — Где буйное ликование, где крики радости, где аплодисменты? Бизнес процветает, заказы множатся, как грибы, а ты словно и не рада вовсе, — и, помолчав минуту-другую, мягко попросила. — Будь со мной откровенна, ладно? Ты, часом, не по Юджину скучаешь? Я, конечно, никогда не считала вас идеальной парой… но от души надеюсь, что это не я подтолкнула тебя к решению, о котором ты теперь сожалеешь.
Лилиан изобразила бодрую улыбку.
— Никто меня никуда не подталкивал. Я сама бросилась в пропасть очертя голову. И ни о чем не сожалею, честное слово. Я вовремя осознала, что никакой любви к Юджину не испытываю, разве что так, легкую приязнь. В любом случае, он — совсем не такой, каким я его считала.
— В самом деле? — недоверчиво усмехнулась Франсин. — Уж не пропустила ли я ненароком важный эпизод-другой из твоей жизни? Ну да ладно, не хочешь говорить — дело твое. Ответь лишь, чем тебе помочь.
— Ты мне уже и так невероятно помогла, — Лилиан благодарно погладила подругу по руке. — Приютила на время, а то уж больно грустно одной в пустой квартире… Опекаешь, поддерживаешь, утешаешь… и лишних вопросов не задаешь, — с намеком добавила она.
«Когда-нибудь я расскажу тебе все», — очень хотелось пообещать ей. Да только Лилиан отнюдь не была уверена, что день этот однажды настанет, день, когда она сможет излить душу Франсин, лучшей своей подруге с детских лет.
Ну, где найти силы признаться, какой непроходимой идиоткой я оказалась? — думала молодая женщина той же ночью, не в силах заснуть. Не говоря уже о том, что, сколько бы она ни старалась, ей никак не удавалось изгнать образ Гийома де Монфора из мыслей и из сердца! Воспоминания о нем преследовали Лилиан днем и ночью, заставляли расхаживать взад-вперед по комнате, сражаясь с демонами желания и страсти…
Со времени ее возвращения из Франции минуло почти семь недель, но Лилиан так и не удалось забыть о коварном манипуляторе и пережитом унижении. Каждый день она ждала звонка или письма. Неужели Гийом так и не свяжется с ней, не постарается объяснить то, что объяснить и оправдать никак нельзя, не извинится хотя бы? Но не было ни писем, ни звонков… Лишь гробовое молчание стало ответом на ее немые призывы.