В предвкушении страсти
Шрифт:
— Ты освободился. — Остатки рубашки клочьями свисали с изголовья кровати.
— Угу. — Он передвинулся так, что она оказалась наполовину под ним, так ему было удобнее целовать ее шею.
— Я жива. — Она помнила взрыв в голове, когда казалось, исчезло все — она сама, ее настоящее и прошлое.
Кожу царапнули зубы, и Фейт содрогнулась. По венам разлился огонь, чувствительность невероятно обострилась.
— Ты вкусная, Рыжик.
Тело казалось слабым, пресыщенным, руки и ноги — тяжелыми.
— Вон, ощущений было слишком много. — И
Все остальные щиты исчезли.
Она сжала кулаки и только тогда поняла, что вцепилась Вону в волосы.
— Мои щиты.
— Ммм. — Он щекотал бьющуюся на шее жилку, быстрые касания языка пробуждали глубоко в душе нечто сильное, темное, голодное. Очень голодное.
— Те, что защищали меня от мира вокруг, исчезли. — Сгорели.
— Поставишь новые. Потом.
Он спустился ниже, прикусил кожу над грудью.
Сглотнув, Фейт попробовала думать логически. Похоже, другие Пси ей пока не угрожали. Вокруг никого, только Вон. А он уже проник в нее, так глубоко, что она, наверное, никогда не сможет с ним расстаться, да и вряд ли захочет. Крупная ладонь погладила ее бок и помедлила там, где талия переходит в бедро.
Фейт обнаружила, что в предвкушении затаила дыхание, и из головы испарились все мысли о щитах и безопасности. Эмоции были для нее внове, а она оказалась во власти самых сильных, поэтому даже не могла проверить свой дар на предмет ущерба.
Вон зарылся в ложбинку между грудями и опустился к ее напряженному животу, целуя каждый дюйм обнаженной кожи, пока не добрался до завитков между бедрами. Удерживая ее за ногу рукой, он поцеловал кудряшки. Она выгнула спину.
— Подожди.
Он наконец взглянул на нее. Кошачьи глаза были сытыми, золотистыми и довольными.
— Почему? — Он не настаивал, скорее мурлыкал, насколько это возможно для человека.
— Мне нужно немного успокоиться. — Она потянула его за волосы, и на удивление он послушался без возражений, поднимаясь поцелуями по ее телу. Телу, которое он хорошо попользовал, и которое уже до боли хотело еще. Правда разум пока был не готов.
Вон приподнялся над ней, она погладила его по щеке и поняла, что не может оторваться от его шеи, целуя туда, где бился пульс.
— Почему я не могу остановиться? Может, обучение на меня больше и не действует, но я по-прежнему Пси. — По-прежнему одна из тех, для кого прикосновения всегда редкие и холодные. — Я не должна так сильно этого хотеть.
— Ты просто изголодалась. — Вон накрыл ее грудь рукой, подчеркнуто собственническим жестом. — Ты много лет умирала от голода.
— Но… — Она лизнула соленую кожу на его плече и обвила ногой талию.
— Щит, который сдерживал тебя, сгорел.
Откуда ему это знать? А впрочем, какая разница.
— Так я теперь сумасшедшая? — Сейчас Фейт было наплевать.
— Нет. Свободная.
Она потянулась вверх, держась за его плечи, пригнула его голову для поцелуя, такого сладкого, что Фейт едва не растаяла. Вон медленно и жарко соблазнял ее губами, а рукой ласково поглаживал грудь.
Его большой палец задел сосок, и она застонала ему в рот, теперь возбуждение ощущалось не вспышкой, а сильным, горячим пламенем. Оно неспешно растекалось, пока не поглотило Фейт целиком, но она и не думала сопротивляться. Ее затопило удовольствие, обвив Вона руками, она закинула другую ногу ему на спину.
Когда он вновь скользнул в нее, ощущение было совершенным. Вон двигался в медленном чувственном ритме, как сытый хищник, давая своей женщине все, чего она хочет. Рука спустилась с ее груди, обхватила ягодицу, и он слегка поменял угол, теперь задевая внутри что-то, отчего медленный поток разгорался в адское пламя, но оно не обжигало.
Фейт покачивалась на волнах удовольствия, которые накатывали на нее, пока Вон двигался, прижимаясь губами к ее губам, лаская ее язык своим. Когда наконец он толкнул ее за грань, она не упала. Бушующее внутри пламя превратилось в сияющий ураган ощущений. Яркое, живое, манящее, оно накрыло Фейт, и она покорилась с улыбкой.
***
Фейт стояла под водопадом, который заменял Вону душ, с трудом удерживаясь на ногах. Вообще-то, это и не требовалось. Вер был более чем готов помочь.
Он укусил ее за шею.
— Хватит думать.
— Слишком поздно.
Она повернулась в кольце его рук и обняла его. Вон был такой красивый, такой восхитительно мужественный, что она не переставала этому удивляться. Ее самоконтроль, если дело касалось его, сходил на нет. Несмотря на то что она плохо контролировала свои порывы, ее разум оставался ясным.
Она ощущала кожей его большие теплые руки.
— Думаю, мы уже достаточно чистые. Идем.
Фейт вышла за ним на сухой пол и дала вытереть себя огромным пушистым полотенцем.
— Шелковые простыни и роскошные полотенца, — вздохнула она, непривычная к гедонизму. — Ты любишь комфорт.
— Я ведь кот. Мурлычу от мягкого и шелковистого. — Он прихватил зубами нежную кожу ее бедра и улыбнулся, когда она передернулась. — А иногда кусаюсь.
Он поднялся с колен, завернул ее в полотенце и заметил ее неуклюжую попытку улыбнуться.
— Что? — Он поднял бровь.
Она покачала головой:
— Ты — как котенок.
Она оказалась совершенно не готова к тому, как покраснели его щеки. Схватив полотенце, Вон стал вытираться, но широкая улыбка на его лице была такой красивой и непривычной, что Фейт уставилась во все глаза.
— Ты высосала из меня всю крутизну.
Она обнаружила, что и сама улыбается шире, новое, но неожиданно естественное действие.
— И сколько продержится это превращение?
— Пока я снова тебя не захочу. — Вон обернул бедра полотенцем. — А это может случиться очень скоро.