В предвкушении страсти
Шрифт:
Так же, как его не было в решении, остаться в ПсиНет или покинуть ее.
Спустя каких-то два часа ее разбудили, но не тьма, а куда более опасное создание.
— Ты вернулся.
Вон погладил ее по щеке.
— У тебя круги под глазами. Надо бы дать тебе выспаться.
— Нет. Нам нужно поговорить.
Он убрал руку и одним плавным движением сел на кровати. Фейт поднялась, устраиваясь напротив.
— Я размышляла над тем, чего ты хочешь, над выбором, который я должна сделать. Но
— Однажды ты спрашивала, могу ли я сделать для тебя то же, что Лукас делает для Саши. Мой ответ — да.
Ее уверенность пошатнулась.
— Как?
— Сперва определись, чего ты хочешь, а потом спрашивай. Я не могу рисковать, пока ты подключена к своей Сети.
— Из-за Саши. — Что-то похожее на ревность запустило когти в сердце Фейт.
— Из-за всех Пси, которым когда-нибудь пригодится эта информация.
— Ты просишь меня принять решение, которое перевернет мое будущее, всю мою жизнь, основываясь лишь на твоих словах? А если ты ошибаешься?
— Не ошибаюсь.
В его голосе звучала самонадеянность хищника, уверенного в своем превосходстве.
— Откуда тебе знать?
Он опять к ней прикоснулся — легким, едва уловимым поцелуем прижался на миг к ее губам.
— Потому что ты уже вне Сети — тебе надо лишь открыть глаза и это увидеть.
— Вон, — прошептала она, невольно выдавая мучившие ее жажду, разочарование и отчаяние.
— Я всегда буду рядом. — Ее ухо обожгло горячим дыханием.
Она с укором покачала головой.
— Нет, если я выберу привычную мне жизнь.
Что-то странное мелькнуло в его не совсем человеческих глазах.
— Даже тогда, Фейт. Даже тогда. Только позови — и я приду.
И это сломает его, растопчет его гордость, честь и верность… потому что ему придется спать с врагом. Но надо, чтобы он понял, почему ей так непросто сделать выбор.
— Они мой народ, почти как стая; меня слишком многое с ними связывает. Они не могут любить меня в том смысле, какой вкладывает в это слово Дарк-Ривер, но я нужна своему Пси-клану. Если я уйду, то пропадет необходимость в целой сотне рабочих мест — от охранников до медиков. И это станет лишь каплей в море. В Пси-клан перестанут поступать деньги, прекратятся научные исследования, закроются детские образовательные программы — возможно, те самые, которые в будущем позволят кому-то из нас бороться с Безмолвием.
— Ты говоришь о преданности. — Его голос звучал на удивление равнодушно, но Фейт ощущала напряженность ягуара, будто тот был отдельным существом в этой комнате.
— Может, не о той преданности, к которой ты привык, но да, именно о ней.
— Ты права, — к ее удивлению кивнул он. — Но, детка, преданность надо заслужить и оправдать. А твой Пси-клан однажды запрет тебя в психушке, называя это заботой.
Она знала, что он сказал это не из жестокости. Просто ягуар не стеснялся использовать любое доступное
— Может, и не запрут, — пробормотала она, молчаливо умоляя его принять такой ответ и облегчить этот разговор. — Если вы с Сашей правы, то я не сойду с ума, приняв свои способности и позволяя тьме наведываться в мои видения.
Он покачал головой:
— Как думаешь, что случится, когда ты впервые увидишь предстоящее убийство и поймешь, что ты часть организации, которая собирается его допустить?
У Фейт зародилось неясное подозрение, впрочем, развеявшееся прежде, чем она успела в нем разобраться.
— Но зачем Совету?..
— Саша называет их якорями. Похоже, эти маньяки зачем-то нужны ПсиНет, хотя сами они, скорее всего, жертвы одного из неизвестных побочных явлений вашего Безмолвия — крайней социопатии.
— Ты считаешь, что Совет потворствует их жажде убивать. — Ее сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Мы это знаем наверняка. — Кошачьи глаза, дикие и красивые, сверкнули в темноте.
Фейт поверила ему — в Воне слишком много было от зверя, чтобы он мог лгать.
— Зачем им это делать? — Зачем поддерживать программу, в которой нашелся столь глобальный изъян?
— Затем, что они могут, — жестоко и прямо ответил он.
С этим не поспоришь. На протяжении последних ста лет Совет был для Пси истинным воплощением закона. До принятия Безмолвия в Сети царила более свободная атмосфера, и несогласные могли сдерживать и контролировать правящие круги. Теперь же никто не смел и слова сказать против.
— Допустим, ты прав. Представляешь, что я сумею сделать изнутри? Обладая реальной властью, я смогу бороться за свободу своей расы.
— А порвав с ними, сможешь посеять семена революции, и твоя раса, твоя стая сама станет за себя бороться.
— Они никогда меня не отпустят.
— Никто не сможет отобрать тебя у меня, если ты скажешь «да».
«Скажи это, — требовал его взгляд. — Скажи же».
Фейт пыталась подавить желание, терзавшее ей душу.
— Мне надо подумать. Просто дай мне время.
— Хочешь остаться одна, рыжик?
Ей было противно, что тьма превращала ее в беспомощное существо, которое боялось даже закрыть глаза.
— Да.
«Больше никогда, — яростно подумала она. — Хватит».
— Я всегда буду рядом, Фейт. Помни.
Она смотрела, как он выскальзывает в окно под потолком. Даже в человеческом облике Вон двигался со звериной грацией. Под гладкой кожей во всем своем великолепии соблазнительно и маняще играли мышцы. Фейт невольно потянулась к нему.
Но он уже ушел.
Глава 18
На следующий день, едва закончив одеваться, Фейт ощутила вежливый, но настойчивый телепатический вызов. Она широко распахнула глаза. Прикосновение было незнакомым, но только одна группа лиц имела право обращаться, к кому пожелает, в подобной манере.