В присутствии врага
Шрифт:
Нката закончил писать, поставив четкую точку. Тоненькой ленточкой-закладкой отметил страницу и убрал блокнот и карандаш в карман. Выбравшись из автомобиля, он еще раз окинул взглядом фасад дома младшего министра, у которого стоял, сложив руки на груди, одинокий констебль.
Наклонившись к открытому окошку машины, он отпустил последнее замечание:
— Грязное может оказаться дельце, а, инспектор?
— Оно уже грязное, — ответил Линли.
Крюк, сделанный Барбарой Хейверс для заезда в Готорн-лодж в Гринфорде, привел ее на шоссе М-4 значительно позже часа пик. Однако, как она вскоре обнаружила, время не играло абсолютно никакой роли. Столкновение перед самым Редингом
Барбара ругнулась. Она выберется из затора лет через сто, а ее желудок требовал к себе немедленного внимания. Барбара знала, что перед выездом ей следовало хоть немного перекусить. Но тогда ей было не до ужина. Сунув в дорожную сумку несколько смен белья и зубную щетку, она ринулась в Гринфорд, чтобы перед путешествием в Уилтшир сообщить матери Великую новость. Она возглавит свою линию расследования! Ей поручили кое-что поважнее доставки лорду Ашертону сэндвичей с пятого этажа, и Барбаре не терпелось поделиться с кем-нибудь этой радостью.
Сначала она попытала счастья с соседями. По пути к своему коттеджу, напоминающему жилище гномов и стоящему в глубине сада в Итон-Виллаж, она остановилась перед квартирой первого этажа в здании в эдвардианском стиле, чтобы поделиться новостью. Но ни Халиды Хадии — восьмилетней подружки и неизменной спутницы Барбары в вылазках на природу, походах в зоопарк и прогулках на катере до Гринвича, — ни ее отца Таймуллы Азара не оказалось дома, чтобы с подобающим восторгом отреагировать на перемену в ее служебном положении. Поэтому она сложила в сумку брюки, пуловеры, белье и зубную щетку и покатила в Гринфорд к матери.
Миссис Хейверс и других обитателей Готорн-лоджа она нашла в алькове, служившем столовой. Все они сидели за круглым столом вместе с Флоренс Мейджентри — их содержательницей, их сестрой-сиделкой, их наперсницей, массовиком-затейником и ласковым тюремщиком, — которая помогала им собирать объемный «пазл». По картинке на коробке Барбара увидела, что в законченном виде должен получиться викторианский особняк. В настоящий момент он походил на развалины после авианалета.
Миссис Фло освободила для Барбары свое место, рядом с миссис Хейверс. Мать Барбары увлеченно собирала одну из стен и доверительно рассказывала миссис Солкилд и миссис Пендлбери, что сооружаемый ими домик в точности как тот, в котором она гостила во время своего пребывания в Сан-Франциско прошлой осенью. Далее следовало восторженное описание города, в котором она никогда не была, но мысленно она побывала везде и хранила с полдюжины альбомов, набитых туристическими проспектами, из которых миссис Хейверс аккуратно вырезала в качестве доказательств картинки.
— Мам? — позвала ее Барбара. — Я заглянула по пути в Уилтшир. Я работаю над делом.
— В Уилтшире находится Солсбери, — объявила миссис Хейверс. — Там есть собор. Разве ты не знаешь, что мы венчались в нем с моим Джимми? Разве я об этом не упоминала? Конечно, собор не викторианский, как этот очаровательный домик… — Она торопливо схватила очередной фрагмент «пазла», отпрянув от Барбары,
— Мам, — не отступала та, — я хотела сказать тебе, что в первый раз буду действовать самостоятельно. В расследовании. Инспектор Линли ведет дело здесь, а я буду вести на другом участке. Я. Я буду там за главную.
— У собора в Солсбери изящный шпиль, — более настойчиво продолжала миссис Хейверс. — Четыреста четыре фута высотой. Представь себе, самый высокий в Англии. И сам собор уникален, потому что был спланирован как единое здание и построен за сорок лет. Но сооружение — настоящая слава…
Барбара взяла мать за руку. Миссис Хейверс умолкла, вспыхнула и растерялась от неожиданного жеста.
— Мам, — проговорила Барбара. — Ты слышала меня? Я веду дело. Я должна уехать сегодня же, на несколько дней.
— Самое большое сокровище собора, — возобновила свой рассказ миссис Хейверс, — один из трех оригинальных экземпляров Великой хартии вольностей. Только представь. Когда мы с Джимми были там в последний раз — в тот год мы праздновали нашу тридцать шестую годовщину, — мы всё ходили и ходили по соборной площади, а потом пили чай в милой чайной на Эксетер-стрит. Чайная была не в викторианском стиле, не в пример этому очаровательному домику, который мы собираем. Этот домик — особняк из Сан-Франциско. В точности как тот, в котором я останавливалась прошлой осенью. Сан-Франциско — очаровательное местечко. Вверх-вниз по холмам. Замечательные трамваи. А мост Золотые ворота, когда туман поднимается… — Она вырвала свою руку из руки Барбары и пристроила на место фрагмент «пазла».
Барбара следила за матерью, видя, что краем глаза та наблюдает за ней, не имея ни малейшего понятия, кто же сидит рядом.
— Я недостаточно часто приезжаю, да? — спросила у миссис Фло Барбара. — Она же меня узнавала. Когда мы жили вместе, она всегда меня узнавала.
Миссис Фло сочувственно хмыкнула.
— Разум — это тайна, Барбара. Вы не должны винить себя за то, что со всей очевидностью вам неподвластно.
— Но если бы я приезжала чаще… Ведь вас она всегда узнает, правильно? И миссис Солкилд. И миссис Пендлбери. Потому что видит вас каждый день.
— Вы не можете видеть ее каждый день, — сказала миссис Фло. — И вы в этом не виноваты. И никто не виноват. Так уж устроена жизнь. Когда вы начинали работать детективом, вы же не знали, что ваша мама дойдет до такого состояния, верно? Вы же пошли на эту работу не для того, чтобы ее избегать, не так ли? Вы следовали своему призванию.
Но она была рада, что с ее плеч сняли бремя, в которое превратилась для нее мать, призналась себе Барбара. И эта радость была вторым по величине источником чувства вины. Первым были неизбежные промежутки времени между ее визитами в Гринфорд.
— Вы делаете все, что можете, — сказала миссис Фло.
Правда состояла в том, что Барбара знала — не всё.
И вот теперь на шоссе, зажатая между похожим на улитку фургоном и работающим на дизельном топливе грузовиком, она думала о своей матери и о собственных неосуществленных надеждах. Чего, положа руку на сердце, она ожидала от своей матери в ответ на свое сообщение? Я возглавляю участок расследования, мама. Чудесно, дорогая. Открой шампанское.
Что за дурацкая мысль. Барбара нашла в сумке сигареты, одним глазом настороженно поглядывая вперед на дорогу. Закурила, наполнила легкие табачным дымом и в одиночестве отпраздновала приятную мысль об относительной свободе действий. Естественно, она будет работать с местным отделением уголовной полиции, но отчитываться будет только перед Линли. А поскольку он будет благополучно сидеть в Лондоне, сражаясь с Хильером, самое существенное достанется ей: место обнаружения тела, оценка вещественных доказательств, результаты вскрытия, поиск тайника, где могли держать ребенка, прочесывание местности в поисках потенциальных улик. И сам похититель. Она была полна решимости установить его личность раньше, чем Линли. Ее положение открывало для этого больше возможностей, и если она преуспеет, то сразу выйдет в дамки. Время по-вы-ше-ния, сказал бы Нката. Вот и славно, подумала она. Она и так уже засиделась в сержантах.