В прятки с реальностью
Шрифт:
Люди, живущие в городе, сначала относились к этому равнодушно, до тех пор, пока не стало погибать мирное население. Пока не стали подрывать жилые дома, не стали брать заложниками целые отделы, фабрики, бары, развлекательные центры. Люди стали возмущаться, а мы ничего не можем сделать, потому что организаторы, как фантомы, они есть, но их никто не видит. Есть только один способ их вычислить, понять чего они хотят. И скорее всего они хотят, чтобы именно я выступил в этой операции.
А если я останусь во фракции и, вообще, не приеду? Не слишком ли много суеты, только ради одного меня… Даже если меня убьют, есть еще Итон, и его жена,
За моей спиной продолжается ожесточенный спор. А что тут спорить, только из пустого в порожнее переливать.
— Ворон, у нас есть маячки? Передатчики слежения? Те, которые невозможно сразу вычислить?
— Передатчики есть, ты что задумал, лидер?
— Я думаю предложить обменять себя на заложников. Будет им свержение власти. Они явно к этому не готовы. Они готовятся к штурму, а мы будем вести переговоры. Введем мне датчик слежения, а активируете вы его спустя шесть часов после обмена. Возможно, я нужен главарям этой шайки, так вот я думаю, что надо пойти к ним. Они сразу меня проверят на наличие датчика, потому активацию его надо отложить. Зато, потом вы сможете меня найти.
— Лидер. Это очень опасно. Они могут убить тебя… — Вайро обеспокоенно всматривается в мое лицо.
— Они скорее всего так сделают, слишком все глупо, очевидно… Нас стараются заманить в ловушку, всех сразу, чтобы было больше жертв, чтобы показать, что я никудышный лидер. Может быть, если меня удастся поменять на заложников, мы сможем обойтись вообще без жертв.
— Почему ты думаешь, что ты цель?
— При любом другом варианте, все слишком нелогично. От этой нелогичности меня уже просто корежит.
— Ну, допустим, вводим мы тебе передатчик, включаем его спустя некоторое время. А что мешает им убить тебя, как только ты появишься в поле зрения? — спрашивает Итон
— Они не убьют меня сразу. Я им нужен, причем живой. Поэтому, они нас достают в течении последних двух десятков лет, портя нам жизнь, выдвигая дурацкие требования. Это месть, я это только сейчас понял. Кто-то за что-то мне мстит.
— Так, лидер, если ты опять намекаешь на Эллисон… — Да еб твою мать, Джойси!
— Нет, я на Эллисон не намекаю. Надо было раньше догадаться, еще когда она пришла к нам и рассказала, что примкнула к недовольным, чтобы мне отомстить. Я тогда пропустил это мимо ушей, а вот сейчас подумал, что, может, у главаря этой банды тоже ко мне какие-то личные счеты. Ведь Эллисон говорила, что пока она была с недовольными, они все время они проводили какие-то глупые диверсии, чтобы «позлить бесстрашных». Это ее слова. Зачем нас злить? Какой резон? Потом начались минирования дорог, отстрел наших бойцов снайперами, захваты заложников… Опять, чтобы позлить? Или отвлекающий маневр? Или что? Без требований, без причин… Запутать, заморочить, лишить сна и отдыха, не дать нормальной жизни. Все очень похоже на месть. Лично мне. Надо рискнуть.
— Так, ладно, какой тогда у нас план? — все еще недоверчиво говорит Вайро
— Я думаю так, основная группа бесстрашных едет на поезде,
— Лидер… — мои командиры понимают, что я прав, и личное не должно мешать общественному.
— Я все решил. Да риск есть, но у нас и выбора-то особо нет. Я надеюсь на ваш опыт, вы вытащите меня. Если вопросов больше нет, идите, готовьте к операции. Выступаем через два часа.
Все выходят, а я никак не могу отделаться от тягостного чувства. Прямо как тогда, перед моделированием. Вроде ясно, что х*йня происходит, а только, что с этим делать — непонятно. Дергаю на себя раму, впускаю свежий воздух в душное, после большого количества народа, помещение. За сигаретой мне всегда думается лучше.
— Ты обещал не курить. — Эшли стоит в дверях, опираясь плечом о косяк. Еще предстоит уговорить ее остаться во фракции. Это будет непросто.
— Я много чего обещал и не выполнил. Курение — не самый большой мой недостаток.
— Самым большим может считаться то, что ты стоишь и прикидываешь, как бы уговорить меня не соваться с вами на операцию. А вот хрен тебе, милый. Я еду, как и все.
Ну, понятно, другого я и не ждал. Черт, голова сейчас лопнет. Эшли подходит ко мне сзади, обхватывает меня руками. Привычный жест, будто бы ставший частью меня.
— Я не буду тебя уговаривать. Я отдам тебе приказ, как лидер фракции. — Сразу же чувствую, как она напряглась, подобралась вся.
— Настолько все серьезно?
— Серьезней некуда. Тебе нельзя туда ходить. Мы не можем себе этого позволить, Эшли.
Я знаю, как она не любит, когда я так делаю. Обижается. Но сейчас не до этого. Не до обид.
— Но, ведь, ты можешь не ходить туда со всеми? Тебе зачем быть впереди планеты всей? Ты не можешь координировать все из штаба?
— Такое условие захватчиков. Они вынуждают меня пойти вместе со всеми. Если я не пойду, волнения среди мирного населения усилятся. Они все сделали для этого. Я думаю это месть. С самого начала, это была месть, лично мне. Если бы я понял это раньше — можно было спасти огромное количество народа.
— Почему ты думаешь, что месть именно тебе?
— Я убил очень много людей в своей жизни. Эллисон десять лет вынашивала план, как мне отомстить за убийство, которое я не совершал. Что говорить о родственниках тех, кого я действительно убил. Я хочу попробовать вступить в переговоры, может быть, они согласятся обменять меня на заложников. Во мне будет датчик слежения, разведка активирует его не сразу, чтобы не запалится. Таким образом, есть реальный шанс найти главаря.