В ритме танго

Evelyn_Lovebridge

– Видимо… не хватает.

– Ладно, - Грег резко отталкивается от стола и отворачивается, складывая руки на груди. – А причина? – сухо, будто просматривает очередной годовой баланс, интересуется он.

– Не знаю… - теперь уже честно признаюсь я. То, что было с Николасом можно забыть, выкинуть на помойку воспоминаний, но с Грегом-то что не так? Он заботливый, нежный, надежный (не зря мама его выбрала), но… кажется, я к этому пока не готова.

– Не нагулялась еще? – будто читает мои мысли он.

Молчу и все рассматриваю свои руки, лишь бы не поднимать глаз. Грег набирает в грудь воздух, будто собирается что-то сказать, но потом резко выдыхает, качает головой и, махнув рукой на глупую инфантильную

танцовщицу, уходит из гримерки. Зря он пришел выяснять отношения до концерта. Мне ведь теперь танцевать с этим.

***

Николас на удивление профессионален. Спокоен, сдержан, хотя с каждым прикосновением напряжение между нами нарастает. Я переодеваюсь в красное платье и сплетаю волосы в аккуратный узел, скалывая его двумя китайскими палочками, на кончиках который поблескивают свисающие кристаллики кровавого цвета. Впервые я так нервничаю. Словно сейчас мне предстоит выйти не на сцену, а на помост для казни.

– Вивьен, одна минута, - предупреждает Лазаль.

Ладно, последняя проверка: тесьма на платье завязана достаточно крепко, чтобы не развязываться постоянно, но и удобно, чтобы только дернуть шнурок и шлейф бы водопадом стек по ногам, прическа тоже готова, ярко-красная помада, с туфлями все в порядке… Ну, была не была.

На сцене темно, как и в зале. Четыре пары занимают свои позиции чуть ли не на ощупь, ноги сами несут по столько раз отработанному маршруту. Мы с Николасом стоим в противоположных концах сцены, дожидаясь первых нот, настороженно смотрим друг на друга, тяжело дышим. Танго – как секс на паркете… или… Я вдруг понимаю, как Николас был не прав. Танго – это не секс. Это отношения.

Резко вспыхивают прожектора, и мелодия El Tango de Roxanne переплетается с ярким белым светом. Четыре пары начинают движение по паркету: шаг, медленный, медленный, быстрый, быстрый, будто скольжение. Они похожи друг на друга, одинаковые, в черных, с изящно отороченными блестками костюмах, мужчины с зализанными назад волосами и девушки с аккуратными шишечками. Мы - не такие. Будто в самый первый раз замечаем друг друга в толпе и медленно настороженно скользим по сцене между пар, по кругу, словно две змеи, словно самец и самка павлинов, распускающие друг перед другом перья. Качнув бедрами, я тяну за тесьму, и шлейф спадает чуть ли не до уровня туфель, оголяя длинные стройные ноги. Невесомыми прикосновениями провожу по телу извилистые линии и маню Николаса к себе. Наконец, прикасаюсь рукой к его груди. Он ухмыляется, подмигивает мне, делает уверенный шаг назад, заставив и меня отступить, и, замерев на секунду, отбрасывает свой черный пиджак, который был перекинут через плечо. Выпад, и мы сцепляемся локтями, все еще делая вид, что не хотим знакомства, а это прикосновение – только случайность. Он выпрямляется и поворачивается, а мне остается лишь хвататься за предложенную руку, подчиняться крутому развороту, которым Николас пытается поставить меня в привычную начальную для танцоров позицию. Чтобы окончательно добиться этого, мы все так же медленно и настороженно подтягиваем отставленные ноги, наконец уверенно вставая напротив друг друга.

Пары вокруг, словно и не обращали на нас внимания, продолжают свой незатейливый танец с простыми па и перекидными. В эту композицию гармонично вливаемся и мы. Опять скольжение, он уверенно ведет меня длинными шагами: медленный, медленный, быстрый, быстрый. Разворот, мах, две пары уплывают за кулисы, давая нам больше места. Я освобождаюсь из плена его рук и несколькими изящными шагами убегаю. Нужно признать, что мы не зря столько времени потратили на репетиции, потому что синхронность, с которой мужчины «ловят» своих партнерш, поражает. Поддержка, из которой я скатываюсь в надежное кольцо, обвивая бедро Николаса ногой. Секундная заминка, еще один разворот, и мы остаемся одни на сцене.

То, ради чего были

все эти три недели. Две минуты соло. И вот это уже то самое, что должно быть скрыто от чужих глаз. Шаги. Как стук сердца: медленный, медленный, быстрый, быстрый. Обводка по кругу, па де буре, и теперь уже он не ведет меня, а пытается за мной угнаться. В этом прелесть танго – у партнеров есть свобода. Он догоняет меня у самого края сцены и буквально удерживает от падения в зал, обхватив руками за плечи и прижимаясь сзади. Горячо дышит мне в шею, и я оборачиваюсь, почти успевая сорвать поцелуй. Но только почти. Он опять закручивает меня и тянет в центр сцены. Заставляет играть с ним, отклоняясь, укладывая меня на свое бедро, чтобы я могла сделать эффектный шпагат в воздухе, а потом с разворота обвиться ногами вокруг его торса и качнуться к полу, едва не размозжив себе голову. Прыгнуть, поддерживаемая его руками, как ни в чем не бывало, приземлиться и тут же быть подхваченной и закрученной им снова.

Он опускает меня на паркет, нежно, осторожно. Напряженно скользит рукой вниз по бедру, и я льну к нему сильнее, оплетаю, будто виноградная лоза. Николас ухмыляется, игриво касается своим носом моего и, сделав мне на прощание «саечку за испуг», гордо и резко уходит к другому краю сцены, где, впрочем, останавливается, призывно оборачиваясь ко мне. Я делаю несколько неуверенных шагов, и он протягивает руку, в которую я послушно вкладываю ладонь, прижимаясь со спины. Веду ногой от его носка к бедру. Его руки скользят по моим плечам, волосам, нещадно выдергивают китайские палочки, крепящие прическу, давая каштановым кудрям распадаться великолепным водопадом. Музыка ускоряется, будто готовя нам финишную прямую. Поворот, обводка по кругу, игра гонящихся друг за другом ног, прыжок и чуть ли не прямо из полета я прихожу в финальную позу – на шпагат с правой ногой, лежащей на его левой лодыжке.

Близко. Жарко. Еще жарче от света софитов. Кровь в ушах клокочет. В его лазурных глазах плещутся столь знакомые мне страсть и желание, а не гнев и угроза. Наши сцепившиеся тела разлепляет только оглушительный звук аплодисментов. Букет мне подносит Марк. Один из многих. Это триумф, у меня такого никогда не было. Ощущение сюрреалистичности, неверие.

Откланявшись свои пять минут, дождавшись, когда опустят занавес, и приняв бурные поздравления от Лазаля и всего остального коллектива, я отправляюсь в гримерку, где медленно начинаю снимать серьги, постепенно осознавая тот неописуемый восторг, в котором были зрители. Скрип двери, и в углу зеркала я вижу Николаса. Но он даже слова вымолвить не успевает, как ко мне вваливается целая толпа.

– Марк? Мама? Папа?! – последними двумя я удивлена куда больше, чем моим партнером. – Вы-то что тут делаете?

– Господи, это было… Вив! Обалденно! Ты прямо… Ух! – Марк по-дружески обнимает меня, а я гляжу за его спину, смотрю, как Николас опускает глаза и тихо уходит.

– И правда, мисс, Вы поражаете воображение, - улыбается незнакомый темнокожий мужчина возрастом чуть младше моего отца.

– Эээ…

– Вивьен, - отец берет меня под локоть и подводит к нему, - позволь представить тебе моего друга, коллегу, Гарри Фитцпатрика.

– Коллегу? – я неуверенно жму протянутую мне руку. С чего это отцу знакомить меня с кинорежиссером, пусть даже это его друг.

– Да, - улыбается Гарри. – Вивьен, позволите присесть?

– Дааа, конечно.

– Дело в том, что у меня есть для Вас работа.

Я удивленно смотрю на режиссера, потом на Марка, на мать и отца.

– Да у меня вроде как… есть работа.

– И все же, выслушайте меня. Вообще-то, работа для Вас и Марка. Я режиссер-постановщик в фильме о танцорах и ищу актрису на главную роль. Весь остальной состав я, конечно, могу доверить нашей команде по персоналу, но для главной роли… мне нужна особенная девушка.