В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня
Шрифт:
страшные, суровые, неимоверно тяжелые военные годы —
это были яркие, счастливые, если хотите, годы жизни. Ибо
это было прикосновение к великому и вечному, это была
борьба за то, что есть самое главное на земле.
Потому-то фронтовики считают неправдой, когда в
книге или на экране видят самих себя в обстановке
придавленности, обреченности. Нет, говорят они, мы были не
такими, мы погибали, терпели лишения, но мы себя
чувствовали
254
Художник, разрабатывающий тему минувшей войны, не
может игнорировать это чувство.
В картине «У твоего порога» В. Ордынского (сценарий
С. Нагорного) показан зенитно-артиллерийский расчет,
оставленный без прикрытия на подмосковном рубеже.
Трагическая ситуация: зенитчики должны бороться с танками
врага. Авторы фильма сумели передать пульс боя
горсточки солдат — каждый из которых чувствует свою
ответственность перед Москвой, ее людьми. Это и есть
стержневая мысль фильма — сурового, временами жестокого, но
исторически достоверного. Это же можно сказать о
картине «Горячий снег» Г. Егиазарова и Ю. Бондарева, где
воссоздана трагическая ситуация, сложившаяся зимой
1942 года на подступах к окруженному Сталинграду, куда
рвались танки Манштейна. И здесь автору, режиссеру,
актерам удалось передать трагизм и величие этого
исторического сражения.
Вместе с тем сама жизнь выдвигала новые темы, новые
подходы к великой теме — не только через судьбу
отдельного героя, а более крупно, где была бы запечатлена вся
полная картина самой истории.
«Судьба человека», «Баллада о солдате», «Иваново дот-
ство», «Отец солдата» раскрыли чрезвычайно важный
аспект героической темы. И в этом их великое,
непреходящее значение.
«Живые и мертвые» Александра Столпера по роману
Константина Симонова оказались фильмом, открывшим
новый аспект бессмертной темы. Это было раздумье о том,
как люди, втянутые в водоворот великой войны, обретают
силы не только проявить личное мужество, но и взять на
себя ответственность за свой полк, дивизию, армию, всю
страну. Раздумье о судьбах Родины, волнующие и
документально точные картины тех горьких и великих дней,
когда в муках, крови, трагедийных ситуациях являлись
ростки грядущей победы,— вот что привлекло читателей и
зрителей к роману и фильму.
Почему фильм «Живые и мертвые» смотрели с таким
волнением не только участники войны, но и молодежь, не
пережившая тех страшных испытаний? Да потому, что
зрители увидели
художественное объяснение того, что случилось летом и осенью
сорок первого года. Вчерашние солдаты узнавали в героях
фильма самих себя, молодежь — своих отцов и старших
братьев. И в журналисте Синцове, и в генерале Серпили-
пе, и в том старшине, который сохранил боевое знамя, и
в танкисте Иванове, «на фамилии которого вся Россия
255
держится»,—во всех этих персонажах фильма зрители
видели саму историю.
Эпизод с танкистом Ивановым заслуживает того,
чтобы на нем остановиться подробнее. Как известно, осенью
сорок первого года под Москвой сложилась труднейшая
обстановка. Гитлеровский таран пробивал заслоны и
устремлялся дальше на восток. Наши дивизии оказывались в
окружении, снова вступали в бой, снова шли по лесам,
бойцы выходили из «котлов» и снова попадали в «котлы»,
и казалось, что нет силы, способной остановить грозного
врага. Но эти силы нашлись. В ходе кровопролитных
сражений формировались, вступали в бой новые соединения.
Танкист Иванов, которого Синцов встретил в лесу, и был
характернейшей фигурой того времени — времени
страшных, невиданных в истории испытаний, когда обстановка
менялась в день по три-четыре раза. Олег Ефремов
передал в Иванове то, что и создало тогда перелом,— веру и
твердость.
Люди выходят из окружений, пробираясь по лесам, мимо
дорог, забитых вражеской техникой. Некоторые из них,
увидев гибель своей части, потеряли уверенность, что
врага вообще можно остановить, что есть сила, которая
способна преградить путь этому стальному потоку,
рвущемуся к Москве. А здесь на пеньке сидит офицер в танковом
шлеме и спокойно отдает приказания. Он говорит таким
тоном, что каждому начинает казаться, будто этот парень
отлично знает, что надо делать для победы. Можно
сказать, что Иванов ничего не знал, что он вроде бы
занимался «самодеятельностью»,— и это будет неправдой. Он знал
более важное, чем планы ближайшего штаба,— он знал ту
истину, что как бы там ни было, а нужно воевать, нужно
и можно остановить врага. Он был уверен в победе.
В характере генерала Серпилина, танкиста Иванова,
журналиста Синцова авторы фильма уловили основное в
самом движении истории, помогли зрителю понять
происходившее осенью сорок первого года не только логически,