В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня
Шрифт:
век» — гигантскую фреску, стремящуюся показать историю
Италии за семьдесят лет. В фильме немало впечатляющих
сцен, показывающих революционное движение. Но в
1979 году в творчестве талантливого режиссера опять
произошел зигзаг — он поставил фильм «Луна» —
психологическую драму о не лишенных двусмысленности отношениях
матери с сыном.
Американский кинематографический журнал «Синеаст»
попытался как бы подвести итог целому
той или иной степени трактующему связь эротики с
политикой и социологией.
Сотрудник этого журнала К. Стейнберг, разбирая
137
фильм Марко Феррери «Последняя женщина», пишет:
«Самое интересное в этом фильме—как он избегает разрыва
между крайними полюсами сексуальности. В самом деле,
большинство последних фильмов о сексе можно разделить
на две категории: во-первых, есть фильмы типа «Каким
развлечением может быть секс?», «Йонас, которому будет
25 лет в 2000 году» и «Кузен, кузина», в которых секс
сладок, успокоителен, цивилизован, и, во-вторых, есть
фильмы типа «Последнего танго в Париже», «Ночного
портье», «Любовницы», в которых секс причиняет боль,
жестокость и унижение, в которых секс рассматривается
как темная, примитивная сила, готовая в любой момент
разрушить фасад цивилизации. Что же касается
«Последней женщины», то это один из немногих фильмов, в
которых объединены оба подхода и в которых показано, как
наше стремление к первому порождает второе. В
«Последней женщине» сладостное чувство и страстная жестокость
не являются противоположностями, напротив, это сходные
решения одной и той же проблемы — препятствий на пути
к человеческой близости»1.
Таким образом, критик, верно подметив определенные
тенденции в западном кино в изображении секса на
экране, тем не менее пытается разграничить явления во многом
однородные, сходные, движущиеся, по существу, в едином
русле буржуазного искусства. Что же касается
«Последней женщины», то в своем анализе этой картины критик
явно подменяет понятия, полагая, что этот фильм — некое
исключение из общего потока и представляет собой
феномен правдивого изображения современных отношений
между мужчиной и женщиной.
В ряде западных фильмов фашизм из явления
политического и идеологического был превращен в некий
садомазохистский комплекс, якобы присущий человеку вообще.
И эта тема варьируется в буржуазном кино вот уже
почти десятилетие. Итальянский режиссер Тинто Брасс на
деньги американской компании поставил
с участием очень известных европейских актеров. Здесь
тоже фашизм как бы мифологизирован — на экране некий
салон в Берлине, принадлежащий фрау Китти (эту роль
исполняет знаменитая бергмановская актриса Ингрид
Тулин), в котором офицеры, приехавшие с фронта на отдых,
«встречаются» со специально подготовленными для этого
девушками. Гестапо, чтобы знать настроения фронтовиков,
1 Steinberg С. The Last Woman. — "Cineaste", Winter
1976/77, vol. 7, N 4, p. 40.
188
записывает на пленку все разговоры, которые ведутся в
номерах «салона». Но это лишь сюжетная схема, скелет.
Мясо фильма — сексуальные сцены, перемежающиеся с
натуралистическим изображением жестокостей и
извращений. Кровь, смерть и секс зцесь объединены в причудливой
фантасмагории. Нет нужды говорить, что к реальной
истории фашистского рейха эта лента отношения не имеет.
Фильм лишь еще одна попытка мифологизировать
преступления фашизма и антифашистскую борьбу.
В последнее время своеобразной модой западного
экрана стали «эрото-исторические» фильмы, где тоже можно
увидеть спекулятивное использование разного рода
актуальных политических мотивов. Тот же Тинто Брасс в
1980 году поставил фильм «Калигула». В своих интервью
журналистам режиссер говорил, что история римского
императора, на роль которого он пригласил Малькольма
Макдоуэлла (получившего известность благодаря
фильмам Стэнли Кубрика «Заводной апельсин» и Линдсея
Андерсона «О счастливчик!»), — эта история сегодня
актуальна, потому что он в своем фильме, дескать, выступает
против самовластия и насилия. В таком духе
прокомментировали фильм некоторые серьезные издания. На самом же
деле «Калигула» — это пышное, дорогостоящее шоу, с
невиданным размахом и бесстыдством изображающее
всевозможные оргии, извращения, массовый секс, мужеложство,
сопровождающиеся сценами жестоких массовых убийств.
Опять кровь и эротика.
Установка фильма вполне определенна, не случайно
картину рекламировали не только газеты и киножурналы,
но и все наиболее известные эротические издания — это
установка на деформацию и растление массовых зрительских
аудиторий и, разумеется, на прибыль.
Недавно в печати промелькнуло сообщение, что
продюсер фильма «Калигула», очевидно, довольный кассовым