В самое сердце, или Девочка для Туманова
Шрифт:
Он наслаждался замешательством, отразившимся на лице Туманова. Тот пока еще не понял, с какого бока здесь я. Не успел никак отреагировать, как этот бандитский ублюдок сделал знак, и его люди кинулись вперед.
Бросив на меня последний взгляд, любимый поднял руки, сдаваясь. Но Медведю этого было мало. Еще один знак, и его шавки налетели с кулаками. Первый удар пришелся под колено, отчего Никита пошатнулся, но устоял. Второй по другому — упал на землю. Третий урод налетел сверху, занося руку для очередного удара. Никита успел сгруппироваться и поставить блок, чтобы не
— Нет! — Вышла я из оцепенения и рванула вперед. — Что вы делаете? Не трогайте его!
— Маша! Уйди! — он все еще пытался защитить меня, так и не поняв до конца намеки Медведя. Поэтому не сопротивлялся. Уверен, что сдавшись, убережет меня. Но это не так. Меня и без него не тронут. Я же вижу!
Отвлекаясь на меня, пропустил удар в челюсть… еще один в живот… пинок
— Нет! Не смейте его бить! — завизжала я что есть сил и бросилась в самую гущу, используя приемы рукопашного. Уши заложило от бешеного пульса… слышала только маты вокруг. Кажется, меня бить было запрещено, приходилось иначе бороться с сумасшедшей фурией, в которую я превратилась — сдерживать, но не применять силу.
Увидев, как меня питаются скрутить несколько мужиков, Туманов, наконец, перестал поддаваться — провел отличный прием, выбираясь из захвата и подскакивая на ноги. Мы переглянулись, собираясь отбиваться вместе. Если бы этот гадский Медведь не поймал наши взгляды и не расхохотался вслух… Оглушительно так…
Его смех эхом разнесся по округе. Он не собирался нам позволять ничего подобного. Закатил глаза и вынул из-за пояса пистолет, направив дуло мне в лоб. Никита обреченно закрыл глаза, сдаваясь. А вот зря! Он не выстрелит в меня! Но тут я с ужасом осознала, что самого Туманова ему ничто не помешает подстрелить.
Нас скрутили несколько человек, растаскивая в разные стороны. Медведь убрал оружие и снова обратился ко мне:
— Мария Александровна, да что ж такое? Мы же вас пытаемся вырвать из лап похитителя, а вы нас же и избиваете. Нехорошо. Придется доложить вашему брату.
Меня начинает натурально трясти от злости, от отчаяния. Я ничего не могу сделать.
— Он не мог приказать избить человека! — рявкнула в ответ, особо не веря себе. Ник вполне мог приказать такое сгоряча. У него крышу сносит, когда дело касается моей жизни. Он ведь не знает, кто со мной.
Медведь правильно истолковал сомнения в моем голосе.
— Цитирую дословно: «места чтоб на нем живого не осталось». Так что… мы только выполняем указания вашего брата… — я не хотела верить тому, что слышу. Ник не серьезно… или… Видимо, и правда был очень зол, когда это говорил.
— Стойте! — Туманов сплюнул кровь от разбитой губы, а у меня сжалось сердце от жалости. Ему явно уже хреново от полученных ударов. — Кто ее брат?
Бровь Медведя взлетела в удивлении, но явно в поддельном. Он же видел, что Никита не в курсе.
— Она разве не сказала? Ах-ха! Мария Александровна, ну как же вы так? Подождите, значит, вы дурили ему голову все это время? Аплодирую! — он и правда захлопал в ладоши, в то время как взгляд Никиты наливался злостью и раздражением. Пока не на меня — на издевающегося
— Заткнитесь, — зарычала я, понимая, что он сейчас преподнесет кривую правду, буквально вывернув ее наизнанку,
— А-ха-ха, Никита, да она темпераментная девица, жаль, трогать нельзя. Соколовский меня в бараний рог скрутит. Пусть уж лучше тебя.
Мой мужчина, кажется, уже начал осознавать, затряс головой, словно отрицая очевидное.
— Что значит, она вас вызвала? — прохрипел, задыхаясь. Он только что снова получил под дых, пытаясь вырваться. — Причем здесь Соколовский?
— Не слушай его, Никит! — выкрикнула я, пытаясь оправдаться, но без толку. — Я…
— Помолчи! — рыкнул на меня грозно. В груди сжалось от того, как это прозвучало. Он уже частично понял всё. — Медведь!
Тот стоял с безразличным выражением, но по его мерзким глазкам видно — получает садистское удовольствие, издеваясь над нами… обоими.
— Что Медведь? Вы мне надоели оба. Нянчусь тут с вами, как с детьми малыми, а у меня заказы горят. Столько времени потеряли, разыскивая вас двоих, а вы тут вместе. Уведите ее! В машину! А с ним разберитесь.
— Нет!
— Медведь!
Он уже отвернулся, собираясь вернуться к своему джипу, но остановился и посмотрел на Туманова.
— Ладно. Девчонка твоя — сестра Соколовского. Она сегодня позвонила, и мы моментально отследили звонок. Сдала она тебя, Туманов, сдала.
Никита запыхтел, глядя на меня бешеным взглядом. Он поверил ему, не обращая внимания на мои слезы, прорвавшиеся наружу. Рванул вперед, не знаю уж для чего, то ли ко мне, то ли вырываясь из лап бандитов, но по знаку главного те снова приступили к избиению.
— Отпустите его! Пожалуйста! Прошу вас! Не трогайте! — на меня накатила истерика. Я видела, как здоровые бугаи сминают любимого в кровь, избивая самыми зверскими способами. Слезы уже рекой лились по щекам, а вместо слов вырывались рыдания. Меня держали двое молодцов, чтобы не могла вырваться, и все равно не могли угомонить. Внутри все горело от боли за Никиту, от отчаяния и страха, что любой удар может оказаться последним или роковым. — Пустите его…
Выдохнула в изнеможении, нервы не выдерживали такого напряжения. Тело вымоталось бесконечной борьбой. Сознание отступило, погружая в забытье, и уже на грани услышала странный металлический голос:
— Всем оставаться на своих местах!
Или это просто галлюцинации?
Глава 26
Из-за количества обрушившихся на меня за последние полчаса эмоций я даже не сразу разобрала, почему так шумно вокруг. Слава богу, сознание так и не потеряла, но дезориентацию словила мощную. Особенно учитывая, что, когда прозвучал приказ по громкоговорителю, меня практически бросили во дворе дома. Спасибо, хоть не на землю, а на какую-то кучу дров. Сами же бандиты рванули по машинам.