В самое сердце, или Девочка для Туманова
Шрифт:
— Ник, я же тебе сказала, ничего жутко страшного не случилось, — выбралась из-под пледа, в который закуталась еще до его появления, подошла вплотную и обняла. — Понимаю, ты очень волновался, но… — Ник дернулся, а я осеклась. — Все произошло случайно… Туманов не хотел… то есть, он не знал, кто я… да я и сама не узнала его.
Я уже пыталась ему это объяснить после тех страшных слов, произнесенных им сразу по возвращении домой, но меня не хотели слушать.
Ник убрал мои руки и задышал чаще, явно стараясь справиться
— Маш, давай без оценочных суждений. Я как-нибудь сам с этим разберусь. Мне нужны факты. Тебя завтра вызывают для дачи показаний, и мы должны решить, что говорить, а о чем лучше умолчать.
Меня передернуло от холода в его голосе.
— Я не могу выдавать факты без эмоций, — огрызнулась в ответ, но увидев его взгляд в отражении зеркала, прикусила язык. Чувство вины никак не хотело уходить. Хотя вроде бы ни в чем особо не виновата.
— Тогда отвечай на мои вопросы. Просто. Не отвлекаясь на постороннее.
Согласилась. А как иначе, если меня вымораживает его холодный тон. Хочется, чтобы все закончилось побыстрее. Обхватить его шею руками, забраться на колени и просидеть так пару часов, чтобы он поверил — я здесь, живая и здоровая.
Где я встретила Туманова? Как? Что делала в том магазине? Как он оказался в моей машине? Угрожал ли оружием?
Не смотря на указание Ника обойтись чистыми фактами, я пыталась вставлять оправдания. К сожалению, он резко пресекал мои попытки. Как например, когда хотела объяснить, что пистолет в итоге оказался игрушечным, просто велел помолчать.
К концу допроса меня уже основательно потряхивало. Из моего сухого рассказа выходила не самая приятная история. Ник должен разозлиться на друга еще сильнее. И это я пока не дошла до момента с угоном мотоцикла и до наших взаимных чувств. Разумеется, старалась смягчить историю и уж точно не рассказывала о таких вещах, как не по назначению использованные трусы и чулки. Ник и без того бесился.
— Ник! Все было не так страшно, поверь. Никита… он был очень деликатен, не бил меня, не издевался. Даже позвонить дал.
— Да-да, конечно. Сама доброта. Машка. Прекрати его выгораживать. Я понял. Ты беспокоишься, что он был моим другом. Думаешь, мне тяжело признавать, что я лох доверчивый? Так нет. Можешь не переживать. Я легко вычеркну его из своей жизни.
— Нет, Ник, ты не должен! Ему надо помочь!
Брат сжал кулак и стукнул им по ладони. Видно, что сдерживается с большим трудом. Окажись Туманов рядом, мордобоя было бы не избежать.
— Что он тебе рассказал? — процедил сквозь зубы, явно отыскав новую претензию к другу.
— Все. Правда, без имен.
— Дебил! Он еще и тебя втянул в это дерьмо, которое сам замесил. Какого хрена, Маш? Зачем он это сделал?
Я загибала локти, теряясь от его внезапных вопросов, боясь, что делаю лишь хуже.
— Я спросила сама. Мне нужно было знать. Мы сблизились
— Что?! — он буквально заорал, услышав это. — Сблизились? В каком смысле сблизились?
— Ну… — я замолчала, подбирая слова, которые все никак не хотели срываться с языка. Нет, я бы с радостью крикнула на весь мир, что люблю Никиту, но… не перед братом… он слишком щепетилен в данном вопросе… для него я маленькая глупая девочка, которая не разбирается в мужчинах…
— Маша! Что значит, сблизились? — повторил он, а я, кажется, покраснела. — Чёрт!
Он со всего размаха ударил кулаком в дверь, с которой оказался рядом в эту секунду.
— Ник! — завизжала от неожиданности.
— Что происходит? — влетела в комнату перепуганная Карина, и я бросилась к ней.
— Он совсем сдурел, — пожаловалась, прижимаясь к ней. Она была выше меня, и я всегда отлично вписывалась ей в подмышку.
— Ник! — Карина умеет быть строгой, если захочет. А брат в основном становится смирным под ее взглядом. — А ну прекрати себя так вести.
Не подействовало.
— Карина, не защищай ее. Ты не слышала, что она только что сказала. Они, видите ли сблизились с Тумановым за эти дни! А я-то думаю, чего она так его выгораживает…
Ник накручивал себя все сильнее, не давая ни мне, ни Карине себя успокоить. Я впервые видела его таким. Родные глаза метали молнии, ноздри раздувались, а кулаки все никак не хотели разжиматься.
Карина взяла меня за плечи, повернула к себе лицом и заглянула прямо в душу. Не получилось скрыть правду. Она не могла не увидеть моих терзаний.
— Ник, это вполне нормально для молодой девушки, — попыталась она его успокоить. — Никита симпатичный парень. Безумно харизматичный. Что тебя удивляет? Что Маша выросла и поддалась его обаянию?
Ник оторопел. Несколько раз растерянно моргнул, тряхнул головой. Я уже было решила, что принял ее аргумент.
— Что? Симпатичный? Милая… ты хочешь сказать, что у Машки, моей маленькой неглупой вроде сестренки, стокгольмский синдром? Она влюбилась в похитителя?
Тут уже мы все трое замолчали. Ник смотрел на меня с выражением полного шока, а Карина изучающе и с долей жалости. А я краснела от стыда. Неужели он прав, и моя любовь это…
— Ник, прекрати! — рявкнула Карина, словно поняв, о чем я думаю. — Надо разобраться, а не выносить обвинения.
Ник чуть успокоился, в отличие от меня. Внутри бушевала буря из противоречивых чувств. Это никакой не синдром, я люблю Никиту… я интуитивно чувствовала, что он тот самый мужчина, который ранее взволновал меня не на шутку… именно поэтому потянулась к нему… влюбилась еще до похищения! Правда же?
— Что ты там говорила про психолога? Запишись на завтра. — Увидев, что я хочу воспротивиться, Ник поднял руку, останавливая. — Не смей возражать, Маша.