В семье не без подвоха
Шрифт:
– Я думала, у Хотон-хон гласное имя, – низким напевным голосом изрекает она.
– Гласное, – не спорит Азамат. – Ума не приложу, зачем бы тебе его знать.
Алансэ кивает и вежливо улыбается, оставляя тему. Азамат садится на лавку напротив нее, я присоединяюсь, а Алтонгирел занимает позицию стоя у торца стола. Все это происходит в молчании.
– Давай обсудим твои требования, – предлагает Азамат, скрещивая руки на груди.
Алансэ молчит, рассматривая меня, потом замечает:
– А жену ты привел, чтобы продемонстрировать
Я смеюсь от неожиданности и идиотизма этого комментария, но Алансэ не оценивает юмора.
– Она не сочла нужным наряжаться ради тебя, – противным голосом сообщает Алтонгирел.
– Нет, правда, зачем она здесь? – Дама обращается к Азамату, указывая на меня небрежно изогнутой рукой.
– Мне было интересно, – отвечаю сама, – как так получилось, что вы родили этого ребенка. Если я правильно понимаю, для вас внебрачный ребенок не менее унизителен, чем для Азамата.
Алансэ бросает изумленный взгляд на Азамата – явно не ожидала, что он мне все расскажет, – но быстро справляется с собой и улыбается.
– Думаете, я блефую и постесняюсь огласки? Нет уж, справедливость должна быть восстановлена. Конечно, для меня это тоже позор, но не прятаться же вечно. Я не могу допустить, чтобы человек с таким пятном на совести был Императором Муданга. Боги мне этого не простят. Если ему и суждено стать родоначальником новой династии, пускай искупит свою вину.
– А ты не думаешь, что он ее уже искупил, профилактически? – язвительно интересуется духовник.
Азамат усмиряюще поднимает руку.
– Тихо, тихо, давайте не будем ссориться.
– И все же, – гну свою линию, – как вышло, что вы решили родить?
– О, на то было много причин, – пожимает плечами Алансэ. – Во-первых, я поздно заметила, что беременна. Во-вторых, у меня было мало денег, а обращаться за этим к Азамату казалось унизительно…
– Зато сейчас не кажется, – тихо комментирует духовник.
Алансэ его игнорирует.
– К тому же, – продолжает она, – я боялась, что после аборта не смогу больше рожать, а целители и повитухи требуют очень много денег, чтобы держать такую информацию в тайне от возможных женихов. Я решила, что, раз уж богам угодно так меня мучить, возможно, в этом есть некий высший смысл.
Алтонгирел не сдерживается и заходится каркающим смехом.
– М-да, вполне возможно, – задумчиво соглашается Азамат. – Так ты говорила, что хотела бы видеть своего мужа на высоком государственном посту.
Алансэ кивает и кокетливо склоняет голову набок.
– Он, наверное, сильно удивится такому внезапному повышению, – продолжает Азамат.
– Он знает, что я была твоей невестой, и перед отъездом я ему сказала, что поговорю с тобой, так что он готов к чудесам.
– А о природе чудес он догадывается? – приподнимает бровь Азамат.
– Добрая память, – с нажимом отвечает Алансэ. – Я понимаю, твой первый порыв – рассказать ему все. Вижу, у тебя вообще слабость выбалтывать секреты супругам. Конечно, я бы предпочла оставить его в неведении, но он от меня все равно никуда не денется, так что ты только испортишь жизнь хорошему человеку.
– Что-то мне подсказывает, что его жизнь уже портить некуда, – снова возникает Алтонгирел.
– То есть ваш муж не знает о ребенке? – прямо спрашиваю я. Это уже не смешно.
– Твоя жена внимательно слушает для такой внешности, – говорит Алансэ Азамату. Я даже начинаю понимать, чем она могла ему нравиться.
– Мне просто интересно, – продолжаю, – он не знает, что ребенок не от него, или вообще не знает о его существовании?
Она соизволяет на сей раз ответить прямо мне:
– Во время беременности было трудно найти мужа, тем более после громкой истории с изгнанием Азамата. Пришлось скрыться в уединении, благо при тех печальных обстоятельствах это никого не удивило.
– Значит, ребенка ты прячешь? – Азамат тоже устал от танцев вокруг да около и посерьезнел. – Где?
Алансэ мило улыбается.
– У родственников. Не найдешь.
Азамат щурится и поджимает губы.
– Вообще мы бы хотели удостовериться, что он существует, – говорю.
Она подталкивает мне по столу снимок мальчика лет десяти, настолько похожего на Азамата, что мог бы быть и самим Азаматом.
– Снимок старый, – говорю, – и по-моему, это и есть Азамат.
– Я сделала эту фотографию собственноручно в начале осени, – холодно сообщает Алансэ. – Но если вам угодно мне не верить, что ж, посмотрим, поверит ли Совет Старейшин.
– Я что-то не поняла, так трудно сказать, где мальчик живет? – удивляюсь.
– Она думает, – говорит мне Азамат на моем родном, – что мы его убьем.
– Чего?! С дуба рухнула, что ли?
Азамат хмурится.
– Не понял, что ты сказала, но некоторые люди так делают, чтобы… э-э… сохранить репутацию.
Я хватаюсь за голову. Эти дикари!!!
– Ты можешь как-то ее убедить, что не станешь убивать ребенка?
– Не думаю.
Алансэ с интересом, а Алтонгирел нервно наблюдают за нашим общением.
Тяжело вздыхаю. Насколько я успела изучить муданжцев, они не слишком рады бывают приютить у себя детей родственников. Либо она им за это платит (в чем я сомневаюсь), либо просто врет. Азамат, похоже, пришел к тем же выводам.
– Давай ее порасспрашиваем с твоими травками, – говорит он Алтонгирелу на всеобщем.
Алансэ хмурится – видно, что-то поняла, но не все.
– Не думала, что у тебя поднимется рука на женщину, – встревоженно говорит она Азамату.