В сетях шпионажа
Шрифт:
31 августа, за день до начала второй мировой войны, норвежские газеты опубликовали интервью с начальником центрального паспортного управления Констадом. Проверка отъезжающих за границу и прибывающих в страну лиц стала, по заявлению Констада, более строгой, чем когда бы то ни было раньше. Правда, было всегда нелегко пробраться в Норвегию нелегально. Сейчас, как никогда, требовалось, чтобы все документы были в идеальном порядке. В случае войны контроль должен был стать еще более строгим. Констад несколько самоуверенно полагал, что Норвегия превратится в некую герметически закупоренную страну для всех, кроме норвежских граждан и тех, кто прибывает в страну законным путем.
— Впрочем, — сказал Констад, — именно сейчас большое число иностранцев
Начальник паспортного управления всего лишь за несколько дней до этого имел телефонный разговор с норвежским посольством в одной из стран, которое было буквально завалено просьбами о визах. Констад ке сказал, какую страну он имел в виду, однако норвежцы, без сомнения, догадывались, что речь идет о Германии. Норвежские власти согласились тогда на порядок оформления виз, предложенный немцами и заключавшийся в том, чтобы не требовать от каждого лица отдельной визы, а ограничиваться лишь ходатайством германского министерства иностранных дел о лицах, занесенных в общие списки. Это был® началом вторжения немцев в Норвегию.
Для полиции по делам иностранцев настала горячая пора. Сомнительные иностранцы, по мнению Констада, не имели никакой возможности надолго задерживаться в Осло, не рискуя «попасть на крючок». Контроль осуществлялся систематически.
Обострение международной обстановки перед началом второй мировой войны побудило отделение абвера в Гамбурге ускорить создание германской агентурной сети в странах Скандинавии для наблюдения за движением судов в Северном, Балтийском и Норвежском морях. В важнейшие портовые города Скандинавии — Берген, Кристиансани, Осло, Гётеборг и Скаген были засланы новые агенты или привлечены к разведывательной деятельности сотрудники германских консульств. Эти «официальные представители» поддерживали ежедневную неофициальную связь с разведывательными центрами в Германии. Как следует из высказываний Герберта Вихмана, бывшего в то время начальником отделения абвера в Гамбурге, в Скандинавии удалось создать довольно плотную сеть наблюдательных постов, которые позволяли следить за движением почти всех судов. Особо важное значение придавалось оперативным донесениям о конвоях судов, следующих в Великобританию, об их составе и времени выхода из портов. Эти донесения были настолько точны, что 10-й воздушный корпус генерала Гейслера, если позволяла погода, вел весьма эффективную борьбу с конвоями. В течение зимы было потоплено судов общим водоизмещением свыше 150 тыс. тонн.
В начале войны Германия имела очень небольшое число подводных лодок, с помощью которых нельзя было контролировать все важные порты. Тем большее значение приобретали бомбардировщики и самолеты-торпедоносцы. Решение этой важной задачи было возложено прежде всего на 10-й воздушный корпус, базировавшийся на аэродромы в районе Гамбурга.
В Берлине пристально следили за развитием событий на Севере с самого начала войны. За два дня до нападения на Польшу германский посланник в Осло доктор Зам направил министерству иностранных дел Германии в высшей степени тревожную шифровку. Посланник недвусмысленно предупреждал, что Норвегия и Швеция в любое время могут оказаться между жерновами великих держав, хотя в данный момент и Лулео и Нарвик, через которые идет железная руда, пока находятся вне опасности.
В середине дня 30 августа 1939 года из Норвегии в Берлин пришла еще одна телеграмма, которая была немедленно разослана соответствующим военным штабам. В ней значилось следующее:
«Наше доверенное лицо, близко стоящее к штабу военно-морских сил Норвегии, сообщило, что в случае войны англичане немедленно займут Кристиансанн, с тем чтобы держать подступы к Осло-фиорду в своих руках и оказывать давление на Швецию. Великобритания откажется от планов овладения Нарвиком, если будет заключен договор с русскими.
Норвежское правительство, узнав об этих слухах от капитана английского судна, послало соответствующий запрос в Лондон. Однако британское правительство до сих пор не дало вразумительного ответа. В норвежских кругах считают, что Кристиансанн действительно может быть оккупирован».
Эти слухи вполне могли быть правдоподобными, потому что англичане уже прибегали к подобным мерам в годы первой мировой войны. В Германии об этом хорошо знали, да и сами англичане никогда этого не отрицали. Вероятно, это и послужило поводом для активизации действий абвера в сентябре 1939 года. При этом агентам была поставлена задача подтвердить сообщения, полученные гросс-адмиралом Редером. 10 октября 1939 года, основываясь на дополнительных данных разведки, Редер поставил скандинавский вопрос перед Гитлером. Норвегия стала военной мишенью Германии. Это случилось всего за несколько недель до начала зимней кампании между Финляндией и Советским Союзом. Известно, что эта война явилась для западных держав не только решающим предлогом к вмешательству в дела скандинавских стран, в том числе и в советско-финляндские отношения, но и предоставила Западу желанную возможность запустить свои руки в железорудные районы Швеции. Боязнь того, что Англия и Франция еще больше укрепят свои позиции на севере Европы, заставила Германию изменить свои планы в отношении Скандинавии.
Спустя неделю после начала войны майор Бенеке направил одного молодого человека в Южную и Западную Норвегию. Ему было поручено уточнить имевшиеся у абвера сведения о том, что некоторые норвежские граждане негласно состоят на службе у англичан. Это особенно касалось редактора газеты «Федрелаисвеннен» («Друг отечества») и одного инженера, проживавшего на окраине Ставангера. Этим инженером абвер интересовался больше всего. Агент выполнил поручение. Подозрения абвера подтвердились. Требовались самые энергичные меры, чтобы нейтрализовать английских агентов в наиболее важных портовых городах на юге и западе Норвегии.
Через несколько дней в торговое представительство германской миссии в Осло прибыл новый сотрудник. Разведывательная группа Бенеке получила первоклассного радиста, без которого не может существовать никакая шпионская организация. Звали нового сотрудника Эрих Опитц. Его тайная радиостанция в небольшом чемоданчике была доставлена в германскую миссию вместе с дипломатическим багажом.
В последний свой приезд в Норвегию Бенеке и его секретарь поселились в «Гранд-отеле», заняв ряд комнат на верхнем этаже с окнами на площадь Эйдсволла.
В условленное время Опитц устанавливал на балконе антенну, так, чтобы она не была заметна с улицы или с соседних балконов. И здесь, в самом сердце норвежской столицы, два раза в сутки Опитц связывался по радио с главной квартирой абвера в Берлине. Правда, вначале его попытки не были успешными: связь затрудняли атмосферные помехи, и прежде всего северные сияния. Эти неудачи вконец измотали нервы Опитцу и Бенеке, который вынужден был играть роль пассивного наблюдателя. Поэтому когда однажды Опитц, вбежав в его кабинет, радостно объявил, что связь наконец налажена, у майора словно гора свалилась с плеч. Их напряженный труд был вознагражден. Ежедневное рискованное развешивание антенны почти на виду у всех, да еще в постоянно переполненной гостинице, оказалось не напрасным. Разведчики убедились, что передатчик исправен.
При передаче сведений Опитц пользовался очень своеобразным и в то же время простым кодом. Ключом служили несколько книг из дорожной библиотеки секретаря: веселый роман, сборник рассказов и приключенческая повесть. Зашифровка сообщений производилась следующим образом. В книгах были выбраны определенные словосочетания и фразы. Если Опитц передавал, например, группу цифр: 1-34-13, это означало, что нужно взять «первую» книгу, раскрыть ее на 34-й странице и прочесть подчеркнутое в строчке 13. Разумеется, такой шифр предохранял шпионов от всех неожиданностей, и вместе с тем его не нужно было прятать в подошве или в каблуке.