В шаге от Рая.
Шрифт:
***
Они, прижавшись плотно, и крепко друг к другу, еще лежали в поломанной постели этой разгромленной в пух и прах квартире. Они лежали там, где и началась эта их любовь, переросшая в настоящий кошмар для жильцов этого дома. Он обнимал его. Ангел Ангела. Оба были раздеты до-нога. И еще целовались лежа в той поломанной и изуродованной до основания их той безудержной одно половой ангельской любовью постели.
– Знаешь, Миленхирим - сказал вдруг ему Умбриэль - Ты единственный для меня, там был на Небесах любовник - он смотрел на Миленхирима влюбленными женскими очаровательными и гипнотическими
– Да, вот только на Земле оказался я один - вставил Миленхирим - Ты же остался там.
– Да! А кто бы тебя сейчас вытаскивал отсюда!
– сказал ему возмущенно, целуя его в любовника, страстные губы Умбриэль - Если бы я, не остался там на небесах.
– Какой ты у меня, продуманный любовник!
– восхищенно ему ответил Миленхирим.
– А, то!
– и Умбриэль сел в поломанной лежащей на полу спальни постели.
Миленхирим гладил его по девичьей голой красивой спине - Красавец ты мой Умбриэль - он тоже сел и обнял Небесного преданного до безумной и страстной любви друга - Нет, наверное, никого красивей тебя на тех Небесах.
– Я должен уходить - сказал Умбриэль, прижавшись в последний раз к любовнику Миленхириму и обняв его - Господь ждет меня с ответом. И меня ты здесь больше не увидишь.
Миленхирим посмотрел с грустью расставания в глаза полные страсти и любви Умбриэля. Они были тоже наполнены выразительной ангельской грустью.
– Я буду скучать по тебе, Миленхирим - снова ответил Ангел - Не подведи меня, любовник мой. Вернись ко мне на Небо. Найди ту девчонку и путь в мир своего младшего брата. Верни Элоима своего брата Миленхирим. И мы все снова будем вместе любить вечно друг друга. Не подведи меня Миленхирим - сказал Умбриэль - Не подведи нашу любовь. Любовь моя - он снова припал к губам Миленхирима женскими устами.
Он встал с поломанной постели и вихляя женскими голыми на обнаженном теле бедрами подошел к входной двери. Умбриэль повернулся к Миленхириму и сказал - И смотри, если, что не так, то я тебя затрахаю до смерти - сказал с угрозой и улыбкой на девичьем лице Умбриэль Миленхириму.
– Ну, ты же знаешь, милый мой Умбриэль. Что это, не возможно - ответил Миленхирим ему - Мы же бессмертны.
– А я постараюсь - едко и колко съехидничал, смеясь Умбриэль и вспыхнув весь огненным астральным пламенем и светясь искрами, превратился в светящийся яркий с голубоватым отливом переливающейся Небесной ментально-астральной энергией шар. Он какое-то время повисел в дверном проеме входной в квартиру двери и мгновенно исчез, взлетев к потолку растворившись в полумраке разгромленной любовной страстью двух Ангелов квартиры.
***
– Твою, мать!
– сказал Александр Якову - Что теперь будем делать?! Что?! Если все закрутится из-за смерти этой старухи!
– Не знаю, Шурик!
– ответил ему Яков - Не знаю! Угораздило же ее умереть, именно у меня дома!
Был уже поздний субботний вечер, часов восемь, и двое приятелей экстрасенсов и эзотериков совещались сидя в своей рабочей штаб квартире и думая как им выкручиваться из этой сложившейся неприятной ситуации.
– Я и сам, чуть не обделался, Шурик - сказал снова Александру Яков - Когда увидел те красные горящие глаза! Ту подлетевшую к нам с этой старухой тень - он продолжил - Она эта, Маргарита Львовна, назвала ее Изигирью. Кто, такая, Изигирь? Но, одно ясно, что
– Ладно - сказал ему Александр - Не ссы. Я пороюсь в учебниках по мистике и эзотерике и поспрашиваю кое-кого и все думаю, узнаем. По крайней мере, про этого Элоима. Где-то я уже слышал это имя.
– Да! Сейчас по ментам затаскают!
– возмущено на грани паники, ответил ему Яков - Скажут, уделали вы эту старушку своими опытами с потусторонним! И самое главное, я так и не понял, кого я видел. И как, снова, попасть в тот странный мир.
По всему было видно, что Якову Могильному как экстрасенсу и медиуму, тот увиденный им мир не давал покоя. Тот увиденный им странный корявый перекособоченный с кривыми стволами жуткий лес.
Он снова захотел его увидеть. И это не проходящее теперь и постоянное желание не покидало Якова Могильного.
Изигирь
Элоим лежал в своем каменном ложе под сводами полуразрушенного церковного готического храма. Он лежал в своем выстроенном им самим мире. Он отдыхал от той любви с молодой совсем еще юной девицей.
Он знал она опять к нему придет, как и та и та, и та, что до нее. Как все, кто был здесь на его каменном в этом месте ложе.
Он в полудреме ощутил приближение еще кого-то. Он открыл свои голубые большие в красивых разрезах век Инкуба глаза.
Она уже стояла рядом с его каменным ложем страсти и любви. Она его Изигирь. Его подруга в этом мире. Вечная его Элоима теперь спутница его жизни, еще с того момента когда он упал с Небес сюда в мир людей. Но смог выстроить этот мир, и она помогла ему в этом. Эта Изигирь. Любовница и демон. Черная ползущая как тень, как извивающаяся черная змея. Она стояла теперь перед его троном безудержной любовной страсти. Она смотрела, не отрываясь на него прислонившись к одной из высоких опорных колонн призрачного каменного храма, рядом с его ложем и любовалась его красотой Инкуба. Она безумно любила его и считала себя его супругой в этом мире выстроенном ими обоими. Их только мире. И ни чьем больше.
Она черной тенью отошла медленно от колонны и подплыла в тумане к самому ложу Элоима - Как тебе спалось, любимый мой Элоим?
– она спросила его мягким шипящим слегка змеиным голосом - Я, наверное, нарушила твой покой? Прости меня, любимый - и она заползла на его ложе любви и прижалась к груди Элоима. Смотря прямо в его не отрываясь глаза, своими змеиными зрачками черных как уголь глаз, произнесла снова - Или ты, не рад меня сегодня видеть, мой любимый, Элоим? Или я тебе не мила как раньше? Или я плохо тебе станцевала свой змеиный танец любви? Мой красавец, Элоим!
Он смотрел тоже в упор в ее те змеиные гипнотические Суккуба глаза на Изигири заостренном остроносом лице и сказал - Я хочу его еще раз увидеть! Моя, Изигирь!
И Изигирь, ничего ни говоря, сползла с его тела прямо в тот ползущий белый, как молоко вьющийся, как и она сама живой туман. Она исчезла в нем. А он высоко усевшись в своем ложе страсти и
любви, стал смотреть туда, где перед ним вновь должна была появиться его Изигирь. В тот стелящийся по полу его храма туман, который стал подыматься с самого пола храма и виться по спирали вокруг собственной оси все выше и выше. Внутри этого тумана стал