В след за луной
Шрифт:
– Как ты думаешь, эти люди согласятся предоставить нам место на чердаке, если мы предложим им серебряные монеты, вымазанные в грязи?
– Я охотно отдам им половину всех денег, если они уступят нам спальню.
Матье фыркнул и, оглянувшись назад, увидел, что Эдвин и Рольф ведут вьючную лошадь по узкой тропинке.
– В таком случае я возьму с собой парней и попрошу, чтобы нам позволили устроиться в амбаре. Мы разбудим вас завтра на рассвете.
– Матье обернулся и понял, что ответа ему не дождаться.
–
***
Из всех ночей, которые им довелось провести вместе, эта оказалась первой, которая началась без длительных любовных игр, скрашивавших их ночи в крепости тамплиеров и долгую зиму в Гандейле.
Они едва успели взобраться на чердак и убрать приставную лестницу, как Джоанна заглушила его невысказанный вопрос поцелуем, настолько жадным и полным страсти, что он не оставлял места для каких-либо сомнений или сожалений. Здесь, в самом дальнем, погруженном в тень углу их временного убежища, огонь, вспыхнувший в их сердцах, перерос в жаркое пламя, и они слились в одно живое, трепещущее существо.
Они не слышали, как обитатели усадьбы вернулись домой, и не обращали внимания на доносившиеся снизу голоса Матье и сыновей Рольфа. Лишь когда их сладостное безумие начало понемногу ослабевать, они осмотрелись и поняли, что так и не достигли удобного ложа в виде широкого соломенного тюфяка, лежащего под сушеными травами, подвешенными к стропилам.
Паэн улыбнулся:
– Если бы мы потерпели еще немного, то обнаружили бы под собой постель.
– А разве тебя это заботит?
– лукаво посмотрела на него Джоанна.
Он рассмеялся:
– Нет. А разве тебя будет заботить, если утром окажется, что твое платье все покрыто соломой, а плащ порвался, зацепившись за приставную лестницу?
– Утром, - ответила Джоанна, - я приду в такое бешенство, что ты пообещаешь мне все, что угодно, лишь бы меня успокоить.
– И конечно, ты возьмешь с меня слово побриться, - ухмыльнулся Паэн.
– Я возьму с тебя слово никогда больше меня не покидать.
Паэн вздохнул и прижал ее к груди.
– Обещаю, это в последний раз. Я должен отправиться в Нормандию, чтобы сдержать клятву, данную королю. А потом я вернусь, чтобы уже никогда больше с тобой не разлучаться.
– Неужели тебе обязательно уезжать?
– Только еще один раз, и больше уже никогда.
– Он погладил ее по волосам.
– Ты ведь знаешь, что теперь тебе ничто не грозит. В Гандейле или в Уитби ты будешь в полной безопасности.
Она кивнула:
– Да, я знаю. Значит, это был не Молеон?
– Нет, не Молеон.
– Я так и поняла. Я поверила ему, когда он поклялся в присутствии Юбера Ольтера в том, что никогда не искал моей смерти.
Паэн глубоко вздохнул и обнял ее за плечи.
– Я тоже ему поверил.
–
Она его боготворит.
Рука Паэна на ее плечах напряглась.
– Похоже, она действительно его любит.
Джоанна придвинулась к нему и почувствовала рядом тепло его тела.
– Он был ее самой заветной мечтой, и с тех пор, как я впервые появилась в замке Рошмарен, она ни о ком больше не говорила. Даже служанки с кухни остерегались смотреть в сторону Молеона, если Агнес находилась рядом. Но теперь...
– Продолжай.
– Теперь, когда мы встретились в Ноттингеме, она, как мне показалось, ревновала его даже больше, чем прежде, несмотря на то что они были уже женаты. Так, словно...
– ..словно она опасалась, что Молеон обратит свой взор на тебя и отдаст тебе свою любовь.
– Паэн нахмурился.
– Кроме того, если бы ты умерла, твое состояние перешло бы к ней, и от такого приданого не отказался бы никто - даже Адам Молеон.
– Возможно ли, чтобы...
Он поцеловал ее в лоб.
– Да, это вполне возможно. Если Агнес решила, что ты стоишь между ней и Молеоном, не важно, идет ли речь о приданом или о чувствах ее жениха, у нее могло возникнуть искушение ускорить твой конец. Джоанна выпрямилась на полу.
– Агнес была всего лишь влюбленной девушкой. Юной, влюбленной девушкой...
– И она была довольна, выйдя замуж за Молеона?
– Не похоже, чтобы Агнес была довольна, несмотря на то что она казалась столь же преданной ему, как и раньше. Она сказала мне нечто странное...
– задумчиво произнесла Джоанна.
Паэн принялся вынимать соломинки из ее волос.
– И что же она тебе сказала?
– Она говорила о верности Молеона - сначала расхваливала его, а потом заявила, что ее не интересуют его отношения с другими женщинами. То она казалась холодной, то вдруг впадала в ярость, словно лишилась рассудка...
– По-видимому, она была больна. Лихорадка часто влечет за собой помрачение рассудка.
– Да, - отозвалась Джоанна.
– Все это очень походило на признаки начинающейся лихорадки.
Паэн решил перевести разговор в более безопасное русло:
– Когда твои корабли направятся в Уитби, Молеон постарается передать тебе с ними послание.
На чердаке воцарилась тишина. Джоанна провела пальцами по покрытому жесткой щетиной подбородку Паэна. Он перехватил ее пальцы и поднес к губам.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Джоанна. Должен ли я вернуться из Нормандии с бородой или без нее?
В этот момент Джоанна услышала голоса Матье и Рольфа, доносившиеся из зала. Скоро она покинет это убежище, а еще через две недели Паэн уедет от нее и у них уже не будет возможности провести вместе ночь...