В Средиземье бардак.
Шрифт:
Утром зачитали приказ Короля. Всех раненых оставить на попечение пастухов, бросить обозы, посадить всю пехоту на лошадей и галопом уходить по направлению к Эдорасту.
– Пошли вы все к Эдорасту, вояки хреновы, - закончил зачитывать королевский приказ глашатай.
– Там вы и покажете, кто вы на самом деле, эдорастцы или роханцы.
Слушать все это без слез было невозможно. Эдораст был последним оплотом для отступления роханцев во все времена. Еще предки роханцев прятались в Эдорасте после набегов на мирных хлебопашцев-орков. Поугоняв к себе в Эдораст всю орочью скотину, роханцы потихоньку выжили ослабевших от голода орков с нынешних территорий. А тех орков, кто пытался сопротивляться наливавшейся силе Марки, в соответствии с указом Теодена ноль ноль ноль первого раскулачили, продав орков-кулаков в рабство гномам-морийцам...
Глава 21.
Скомандовали привал, и воины молча повалились на землю. Все роханское войско, отступавшее с такой скоростью, будто все страдали диареей, вымоталось вконец. Хоббит, упавший в мягкие заросли папоротника, тут же разбросал вокруг битое стекло, чтобы никто не беспокоил его во время сна. Гномы, прикорнувшие рядом, с усмешкой глядели на очередную проделку своего мохноногого друга.
Спустя несколько часов, хоббит проснулся в окружении друзей. К гномам прибились Нивротт и Мылохлор, Отлис, а затем, хоббит с удивлением увидел бредущего по дороге, испачканного в грязи, копоти Монпарнаса. Он, как ни в чем не бывало, шлепал по дороге, нащупывая своей тросточкой дорогу. Эльфы с волнением приподнялись и принялись махать слепому сотоварищу руками.
– Где вы, подонки?
– вопросил слепой Монпарнас, обнажая клинок и размахивая им. Проходивший мимо роханец с воплем отшатнулся, но было поздно. Ухо роханца упало на тропу, а пострадавший с воплями помчался в палатку врачевателей...
Задыхаясь от смеха, эльфы бросали в Монпарнаса шишки, а тот клялся располосовать их на кожу для дивана, как только до них доберется. Монпарнас размахивал клинком весь день. Все роханцы шарахались от него как от огня, а прокопченный, ослепший Монпарнас вертел клинком со все убыстряющейся скоростью, сотворяя рукотворный ветер, лезвием своего клинка... Эльф вертел клинком и все последующие два дня, пока, наконец, не свалился замертво от усталости. За обдувавший всех легкий в течение трех дней приятный ветерок, Монпорнаса прозвали ласковым роханско-гномьим прозвищем "Доннерветтер", что в переводе означало "Эльфийский ветерок".
Отряды Рохана продолжали отступать. Войско Короля оставляло за собой выжженную землю. Пехота запаливала дома и все имущество, которое не могли реквизировать на войну с Олмером. Хозяева домов и имущества волей-неволей пополняли ряды войска Марки. Если полководцы Вождя надеялись найти на чужой земле пропитание, они жестоко ошибались. Их ждали груды остывающей золы, груды головней и обгоревшие тела тех несознательных крестьян, которые не давали подпалить свои дома.
И мало-помалу погоня стала отставать. Монпарнас, которого отходили врачеватели, тоже значительно приотстал от войска. Связываться с безумным "Доннерветтером", который, придя в себя, вновь начал размахивать клинками и порезал на шнурки для ботинок двух врачевателей, никому не хотелось с ним связываться. В войсках считали, что у Вождя начались проблемы с пропитанием, другие, более дальновидные, подозревали очередную ловушку Вождя. К числу последних относился и хоббит, он по достоинству оценил расставленную Олмером ловушку в последнем сражении.
Войско шло по богатой и ухоженной земле. Ухоженные поля, сады, аккуратные бревенчатые дома, обилие водяных мельниц на стекающих с Белых Гор ручьях. За собой Фолко и соратники оставляли пепелища, пустые бутылки и одноразовую посуду. Там и сям, виднелись большие кучи помета, выложенные в виде букв "Вождь - ацстой". По задумке роханских полководцев, эта надпись должна была повергнуть войска Вождя в уныние. Но, судя по всему, это не произвело никакого впечатления на войско Вождя. Не уничтожив, но основательно уполовинив войско Марки, Олмер бросил все войско на стремительный прорыв к Исенским бродам и Вратам Рохана. Но лавина войск Вождя шла пока севернее, обходя воинство Марки короткой дорогой вдоль Туманных гор. Но пока, в силу обстоятельств, преимущество в расстоянии имели роханцы. Вождь вынужденно медлил, подтягивая силы из глубины; выяснилось, что два некрупных передовых диверсионных спецотряда врага, высланных далеко на запад сразу после битвы, были перебиты в Туманных горах своими же союзниками орками, дело в том, что диверсионные отряды были специально переодеты в цвета Роханской Марки. После уничтожения своего авангарда Вождь придержал наступление, поджидая пока подтянутся новые силы.
К столице Рохана, славному Эдорасту, король Марки вывел почти двадцатитысячное войско: к разбитой армии присоединилось ополчения из крестьян. И еще почти сорок тысяч бойцов собрались к Эдорасту со всех концов страны - ввиду тяжелого положения, Король объявил об амнистии всех заключенных, которые способны были держать копье и держаться в седле. К мужчинам присоединились и тысяч пятнадцать воительниц-феминисток, мобилизованных под ружье специальным указом Короля. Эти разъяренные фурии были достойны имени Великой воительницы Эойвейн-стервы, бившейся вместе с полуросликом против Короля-Призрака.
Как и предполагал Фолко, король не стал задерживаться в Эдорасте. Роханская столица издревле славилась гнилыми покосившимися стенами, крепость которых не могли поправить даже неумехи-гномы, контракты с которыми заключались и разрывались ежегодно. Многочисленные зияющие дыры в стенах не позволяли оборонять столицу.
– Наша сила, бля, не в стенах, а в гордой славе наших всадников...- заявил король и вывел все свое войско в открытое поле и двинул в стороны Хельмского Ущелья и Исенским Бродам.
– Но пасаран, бля, - туманно заявил король своему войску спустя день, когда все начали окапываться.
– Враг не пройдет и все такое, - с этими словами, король роханцев скомандовал переправу на западный берег.
Исена по размерам была гораздо уже Андуина, но берега ее были настолько круты, что форсировавшим реку отрядам приходилось взбираться практически по отвесной круче. Естественные препятствия дополнялись рукотворными: король велел разломать все дома крестьян в округе, включая здание тюрьмы, и соорудить неприступные заграждения на самых опасных участках.
Ночью хоббиту никак не мог заснуть и принял пригоршню таблеток. И вновь ему после этого приснились вещие сны. Он вновь летал во сне, он видел скачущих в Арнор за помощью гонцов, он видел, как воинство Этчелиона сдерживает войска Олмера в Итилиэне и Анориэне. Взору хоббита открылся юг, на котором харадримы смели гондорцев до самого Пороса. Южный Гондор был оставлен на поругание пришельцам. Харадримы с гиканьем носились по вновь приобретенным землям, воровали, насиловали и угоняли скот... Затем, взор хоббита перенесся в прекрасный Валинор. Он словно физически оказался в этом прекрасном городе, величественные каменные заборы которого, сплошь и рядом были украшены вмонтированными через каждые пять шагов огромными бриллиантами. Эта неземная красота, даже, несмотря на витки колючей проволоки над этими прекрасными заборами, пленяла хоббита, он понимал, почему все стремились сюда, в Валинор. Руки хоббита действовали по наитию, он обхватил огромный бриллиант, размером с арбуз и принялся выколупывать его из забора. Он выудил эльфийский тесак и дело пошло быстрее. Мраморный забор медленно, но верно поддавался действию волшебной эльфийской стали. Спустя еще минуту, в заборе зияла огромная дыра, которую просто закрывал бриллиант, и хоббиту стало понятно, почему тот светился таким неземным огнем. Из дыры в заборе бил приятный, мягкий свет, он то и подсвечивал бриллиант как бы изнутри, заставляя тот сверкать в виде фонаря. Хоббиту стало любопытно, зачем надо было использовать бриллиант в виде фонаря, зачем фонарь расположен так низко, всего в одном локте от мостовой, и что за свет бьет оттуда, из-за забора. Хоббит просунул голову в дырку, чтобы заглянуть во двор и тут же отшатнулся как ужаленный. Кто-то с той стороны забора наподдал по хоббитской голове, как по футбольному мячу, да еще с такой силой, что голова недовольно загудела. Кровь бросилась в голову Фолко, и он, бросился бежать вдоль забора, намереваясь разобраться с обидчиком. Снеся пинком калитку, оказавшуюся с другой стороны забора, хоббит ворвался в чудный, Валинорский сад и, подбежав вплотную к дырке в заборе, остановился. Перед ним предстала дырка в заборе, а в самой дырке торчала чья-то голова.
– Гэндальф кизлодда, - завопил вдруг ни с того, ни с сего хоббит, и наподдал своей задубелой мохноногой ногой по чьей-то донельзя удивленной эльфийской морде... Морда тут же исчезла, а хоббит тут же проснулся.
На восточном берегу Исены ночью стало светло как днем. Бесчисленное количество костров, разожженных не таившимися врагами, навевало уныние и пораженческие настроения в роханских душах. Олмеру не нужно было прятать свои силы. Завтра он готовился сломить сопротивление Марки и устремиться дальше, на Север, к Арнору и эльфийским крепостям. Блокированный со всех сторон Гондор не в силах был помочь роханцам.
– Вот, пожалели свои жизни и не спасли Средиземье, - мучительно размышлял хоббит.
– А ведь можно было не убивать Олмера, а встать на его сторону, там был бы почет, слава, любовь женщин и тысяча триалонов каждому...
Настало утро. Над шеренгами пехоты вился парок, это каждому воину поутру выдали по мерзавчику здравура из королевских запасов. Маленькие бутылочки водки внесли приятное разнообразие в жизнь защитников Марки. Их оптимизм не убавил даже прочитанный приказ Короля - стоять насмерть, ибо отступать некуда. Дополнительно, им сообщили, что в случае победы, каждому бойцу будет выдано в бессрочное пользование по 10 литров здравура...