В темном-темном лесу

Я

Бегу сквозь залитый лунным светом лес, спотыкаясь о торчащие из-под снега корни. Ветки цепляют за одежду, колючки хлещут по голым рукам. Дыхание жжет горло.

Мне больно. Очень больно.

Но я умею бегать. Умею очень хорошо.

И когда я бегу, в мыслях у меня повторяются какие-нибудь слова. Например, время, в которое я хочу уложиться, или какая-то обида, которую надо втоптать кроссовками в асфальт.

В этот раз слово лишь одно. Оно звучит в голове ударами молота.

Джеймс. Джеймс. Джеймс.

Я должна успеть. Добежать до шоссе, пока не…

Вот оно! Черная змея асфальта под луной. Я слышу рев мотора, вижу белые лучи фар, такие яркие, что больно глазам.

Слишком поздно?

Последние метров тридцать я несусь вперед на пределе сил. Запинаюсь об упавшие стволы и ветки. Сердце отстукивает в груди барабанную дробь.

Джеймс.

Поздно, машина уже близко, не остановить…

Но я все равно бросаюсь чуть ли не под колеса.

«СТОЙТЕ!»

БОЛЬНО. Болит все. Свет режет глаза. Голова раскалывается. Я чувствую запах крови. Это от нее мои руки липкие.

– Леонора?

Голос пробивается сквозь туман боли. Я пытаюсь помотать головой, язык не слушается.

– Леонора, все хорошо, ты в больнице. Мы везем тебя на обследование.

Голос женский. Громкий и нарочито четкий. От него у меня ноют уши.

– Надо кому-нибудь позвонить?

Я снова пытаюсь помотать головой, но женщина мягко останавливает меня:

– Аккуратней. У тебя черепно-мозговая травма.

– Нора, – шепчу я.

– Позвонить Норе? Кто это?

– Это я… меня так зовут.

– Ладно, Нора. Не бойся. Больно не будет.

Но мне больно. Очень больно.

Что произошло?

Что я сделала?

Едва проснувшись, я поняла, что сегодня подходящий день для пробежки по парку – для самого длинного маршрута, почти в девять миль. Осеннее солнце пробивалось сквозь плетеную занавеску из ротанга и золотило простыни. Пахло ночным дождем. С постели мне был виден платан под окнами, его листья уже начали темнеть по краям. Я закрыла глаза и с наслаждением потянулась, чувствуя каждый мускул, слушая потрескивание и вздохи – системы отопления, приглушенный гул машин с – улицы.

Каждое мое утро начинается одинаково. Я живу одна, могу позволить себе устроить все по-своему, без помех. Нет у меня ни подружки-соседки, которая выльет себе в кофе остатки молока из пакета, ни кота, которого с утра пораньше может стошнить на ковер. Что оставила накануне вечером в холодильнике, то ты там и найдешь. Сама себе хозяйка.

Дома я и работаю. Когда не нужно ходить в офис с девяти до пяти, очень легко расслабиться; дни теряют форму, сливаются в один, и вдруг выясняется, что уже пять вечера, а ты до сих пор в халате и за весь день поговорила только с молочником. Бывает, что я сутками не слышу живого человеческого голоса, если не считать радио, и меня такой расклад вполне устраивает. Это хорошая жизнь для писателя – наедине с голосами в своей голове, с придуманными тобой персонажами. В тишине и молчании они обретают реальность. Короче, жизнь хорошая, но не вполне здоровая. Поэтому важно ее как-то организовать, создать себе распорядок и придерживаться его – чтобы хотя бы как-то отличать будни от выходных.

День мой начинается так.

Ровно в половине седьмого я просыпаюсь от гула бойлера – включилось отопление. Смотрю в телефон – просто чтобы убедиться, что еще не настал конец света. Некоторое время лежу, слушая уютное потрескивание в батареях.

В семь утра включаю новостную программу на радио, жму на кнопку заправленной с вечера кофемашины. Кофе – «Карт Нуар» в бумажном фильтре. У моей крошечной квартирки немало преимуществ; одно из них – дотягиваешься до кофемашины и холодильника, не вылезая из постели.

К концу выпуска новостей кофе готов. Я выползаю из-под теплого одеяла, плеснув в чашку немного молока, делаю себе тост с малиновым джемом «Бонн маман». Без масла – не из соображений диеты, а просто потому, что не люблю.

Дальше все зависит от погоды. Если идет дождь или мне просто не хочется бегать, я принимаю душ, читаю почту и сажусь работать.

В этот раз день был отличный, мне не терпелось поскорее выйти из дома, пробежаться по мокрым листьям, подставить ветру лицо. А в душ потом.

Я натянула футболку и легинсы, сунула ноги в кроссовки и бодро сбежала три лестничных пролета вниз – и наружу, в мир.

Вернулась я потная и запыхавшаяся, от усталости едва держась на ногах, и долго стояла под горячим душем, продумывая дела на грядущий день. Заказать продукты, холодильник почти опустел. Посмотреть правки к последней книге – обещала редактору их прокомментировать до конца недели и еще даже не садилась. Проверить сообщения, приходящие через форму обратной связи на сайте, сто лет откладываю, так что их много накопилось. Конечно, по большей части это спам – какую защиту ни ставь, боты все равно пролезут. Но среди мусора попадается и полезная информация: например ссылки на рецензии или предложения дать отзыв на чью-то работу, который пойдет на обложку. А иногда… иногда письма от читателей. Вообще, обычно люди пишут, если книга им понравилась, но бывает, спешат сообщить, какая я дура. Мне странно и неловко читать любые отзывы, как восторженные, так и негативные. Совершенно посторонние люди вдруг высказываются о твоих личных мыслях, как будто кто-то сунул нос в твой дневник и выражает о нем свое ценное мнение. Вряд ли я смогу когда-нибудь к этому привыкнуть. Наверное, оттого и приходится подолгу собирать волю в кулак, прежде чем взяться за почту.

Одевшись, я раскрыла ноутбук и принялась удалять ненужные сообщения. «Виагра». Тайненькое знаньице, как удовлетворить любую. Красотки без ком-плексов.

И вдруг…

Клэр? Я знаю одну Клэр, но…

Сердце забилось быстрее. Вряд ли речь о ней. Мы десять лет не общаемся.