В тени граната
Шрифт:
Проезжая по разным городам и деревням, она останавливалась, чтобы поговорить с людьми, которые стекались, чтобы увидеть ее. Верхом на своей лошади она выглядела величественно, с горящими целеустремленными глазами.
— Божья рука над теми, кто сражается за свой дом,— провозглашала она.— Я верю, что англичане всегда превосходили все другие нации по своей доблести.
Народ приветствовал ее и собирался под ее знамя, так что когда она достигла Бэкингема, с ней было шестьдесят тысяч человек.
— Я поведу
Спешившись, она едва могла стоять, так была измучена. Но ее не покидало чувство торжества, ибо она добилась того, что казалось невозможным, и несомненно доказала, что она достойный регент.
Несмотря на усталость, она находила время, чтобы написать Генриху перед тем, как лечь в постель. Она также посылала записку Уолси, этому знающему человеку, который несмотря
на свою занятость всегда находил время, чтобы написать королеве, хотя Генрих часто был слишком занят, чтобы сделать это.
Катарина опасалась, что Генрих может быть слишком неосторожен на поле боя, ее тревожила его склонность к простудам; за его привередливость в таких вещах она послала ему новое белье; и она просила доброго господина Уолси, на которого всецело полагалась, присматривать за королем, не давать ему болеть и предостерегать от неосторожности.
Она запечатала письма и отослала их прежде, чем забыться глубоким сном.
Утром Катарина не смогла встать с постели; руки и ноги у нее сводило судорогой и начались ужасные боли в чреве.
От мрачного предчувствия ей стало нехорошо, но она сказала Марии де Салинас:
— Вчера я слишком долго ездила верхом. Мое состояние дает себя знать.
— Ваше Величество должно отказаться от мысли ехать на север, лучше некоторое время побыть здесь,— озабоченно сказала Мария.— Вы набрали людей. Они могут соединиться с Сюрреем и его армией, пока вы немного отдохнете.
Катарина начала протестовать, но тут же поняла, что как бы ей ни хотелось ехать верхом, она не сможет этого сделать.
Отдав приказ, чтобы армия отправилась без нее, Катарина провела утро в постели. И пока она лежала, периодически испытывая приступы боли, она вспомнила, как ее мать говорила ей, что однажды она пожертвовала ребенком, чтобы выиграть войну.
В ту ночь боли усилились, и Катарина уже больше не могла притворяться, что не понимает причины. Время еще не пришло, а роды начались.
— О, Боже,— пробормотала она,— я опять не сумела. Ее фрейлины были рядом у постели. Они поняли.
— Мария, это стало своего рода привычкой, не правда ли,— сказала она, и ее губы искривились в горькой гримасе.— Почему... почему это со мной происходит?
— Тише, Ваше Величество. Вам нужны силы. Вы еще молоды. Перед вами вся ваша жизнь.
—
— Вы переутомились. Вам не нужно было уезжать из Ричмонда. Легко понять, почему это случилось. Моя дорогая леди, теперь отдохните. И не принимайте это так близко к сердцу. В другой раз...
Катарина вскрикнула от боли и Мария позвала тех, кто прислуживал:
— Роды начались.
Это был мальчик. Катарина уткнула лицо в подушки и без звучно заплакала.
Она встретит Генриха по его возвращении, а руки у нее будут пустыми. Он посмотрит на нее своими голубыми глазами, холодными и злыми. «Так ты опять не сумела!» — скажут эти глаза. И она потеряет еще немного его любви.
Известие ей принесли, когда она лежала в постели, оплакивая своего потерянного мальчика.
— Ваше Величество, шотландцы атаковали людей Сюррея в шести милях к югу от деревни Колдстрим. Они сразились у Флоддена и это победа, Ваше Величество — шотландский король убит, а его люди перебиты или отступили. Это такая победа, что согревает сердце. Они никогда не смогут оправиться после этого.
Катарина лежала неподвижно. Значит, ее старания были не напрасны, она помогла спасти Англию и она потеряла его ребенка.
Могла ли она радоваться от всей души? Королевство за жизнь ребенка! Ее мать заплатила ту же цену. Но как отличалось положение Изабеллы Кастильской от положения Катарины Арагонской!
На улицах распевали о победе. Сражение при Флоденне запомнят в веках, потому что пройдет много лет прежде, чем шотландцы вновь поднимут голову. И эта победа была завоевана, когда короля не было в стране, и королевством управляла королева.
— Да здравствует королева Катарина! — кричал народ.
А она улыбалась и думала: «Как я была бы счастлива, если бы могла стоять у окна, держа ребенка на руках». Люди распевали песенку Скелтона:
Ты спятил, что затеял драку,
Хоть не было здесь короля.
Вот так вот, сэр: в мгновенье ока
И шпор лишиться, и меча...
А на другой стороне границы оплакивали мертвых.
Но это победа, думала Катарина, даже если ребенок потерян. Если бы восторжествовали шотландцы, потерять можно было бы королевство. А ребенок, говорила она себе то, что твердили многие другие, еще будет.