В убежище (сборник)
Шрифт:
Оказавшись на берегу, мы увидели, что у горящего дома собрались люди. Они стояли кучкой на почтительном расстоянии и глазели. Ни один не принес ведра воды.
— Старо, как мир, — сказал Танкред, — Норвежцы, по сути, всегда были нацией зрителей и зевак.
Я сделал несколько шагов и тронул за плечо какого-то мужчину.
— Может быть, стоит еще попытаться потушить пожар? Человек обернулся, и я увидел, что это — пастор. В свете трескучего пожара он выглядел не таким допотопным, как среди белого дня. Его фанатичное лицо, казалось, обрело значительность, он праздновал
— Нет, брат мой, нет! Ничто не спасет Содом и Гоморру! Никто не спасется от гнева Господня! Карающая рука постигла великого грешника… Никто не может позволить себе заигрывать с дьяволом.
Мы направились к Йерну и добрались без приключений, разве что я пару раз споткнулся и Эбба еще раз-другой принималась всхлипывать. Танкред вел ее за руку, а в другой руке нес большую сумку, остальные вещи они оставили в Лиллезунде. Мы с Моникой прошли всю дорогу в обнимку. Сегодня она спасла мне жизнь — как странно… Я наклонил голову и тихо сказал:
— Я люблю тебя.
* * *
На следующее утро к нам явился инспектор Серенсен и устроил настоящий допрос. Потом я связался по телефону с архитектором Арстадом, чтобы сообщить Арне о случившемся. Арстад ответил, что Краг-Андерсен, действительно, переночевал у него, но час назад ушел. Он, пообещал сразу же все передать, как только тот вернется.
Известие о пожаре и об исчезновении излома ценнейших произведений искусства распространялось со скоростью огня в степи, вечерние газеты вышли с сенсационными заголовками, а еще днем нас «навестила» целая комиссия из полиции Кристианзанда; нас допрашивали вместе и по отдельности взяли подписку о невыезде. Мы обязались не покидать пределы Хайландета впредь до дальнейших распоряжений. Надо сказать, эта история подняла на ноги всю полицию Норвегии, и в утренних газетах были опубликованы словесные портреты Рейна и Пале вместе с подробным описанием корабля.
Но Арне не появлялся. Новые звонки к архитектору не принесли никаких результатов — Краг-Андерсен к нему не возвращался. Он словно провалился сквозь землю. Наутро в одной из газет было высказано страшное подозрение: а не убит ли известный бизнесмен?
Полиция; разумеется, провела обыск в доме Пале, и мы с Танкредом и Йерном приняли в нем непосредственное участие. Мы установили, что Пале прихватил с собой лишь малую часть вещей. В гостиной, в нише, где прежде висел портрет Йоргена Улле, теперь оставалось лишь светлое пятно на обоях. В библиотеке не хватало двух или двух с половиной десятков книг, с чердака исчез манускрипт, письменный прибор, шкатулка и один из матросских костюмов из прорезиненной ткани. Все прочее было на своих местах.
На четвертое утро после памятного ночного пожара нас пригласили опознать труп; поздно вечером его прибило волнами к берегу. На затылке умершего полицейские врачи обнаружили след от удара, который, однако, не мог послужить причиной гибели. Человек утонул. На нем была матросская одежда из прорезиненной ткани. Судя по фабричному ярлыку, роба была изготовлена в столице Эстонии Таллинне.
Утопленник был Арне Краг-Андерсен.
ДВЕ ВЕРСИИ
После опознания мы вернулись в дом Йерна. Я чувствовал себя очень скверна — и физически, и морально. Гибель Арне добила меня окончательно, это была катастрофа. Я переживал низость собственного падения в тысячекратном размере: мало того, что я предал друга, переманив у него девушку, почти невесту, оказалось еще, что он погиб и, по всей вероятности, убит. Я подсознательно желал его смерти, и все сложилось так, словно я сам его убил. Поздно бить себя в грудь и раскаиваться. Мне теперь никогда не изжить это чувство тяжелой вины.
Моника тоже терзалась. Глаза у нее покраснели, она упорно молчала и старалась уединиться.
Йерн позвал нас пить кофе. Я хотел отказаться, но Танкред сказал:
— Пойдем. Я прекрасно вижу: ты мучаешься угрызениями совести, И Моника тоже. Неплохо бы вам, прежде чем грызть себя, узнать одну вещь… Идем!
Моника сидела за столом рядом с Эббой и смотрела в одну точку.
— Так вот, — заявил Танкред, помешивая ложечкой кофе, — на мой взгляд, дело нуждается в некоторых разъяснениях. Пауль, ты должен знать: по плану Арне Краг-Андерсена той ночью погибнуть должен был ты.
— Что?! Ты думаешь, Арне хотел…
— Именно. Помнишь, я тебе говорил: он ревнив, как Отелло. Он видел не хуже меня, что ты неравнодушен к Монике. И он не из тех, кто в такой ситуации великодушно отходит в сторонку…
— Но откуда ты можешь знать? — спросил я не без отчаянной надежды.
— Он все знает, — бросила Эбба, — думаешь, почему мы вернулись тогда, ночью? Ой тогда уже все понял.
Танкред кивнул.
— Да, мне тогда было ясно, в чем дело и каковы истинные намерения Арне. И сейчас больше нет никаких причин…
Он поставил свою чашку и откинулся в кресле. Эта вялая, ленивая поза не вязалась с его сосредоточенным взглядом, «Ах ты, бездельник! — подумал я. Недаром все же ты так хорошо играешь в шахматы!»
— Ну, ладно, — продолжал Танкред. — Я попытаюсь вам все объяснить, хотя в моей версии есть еще несколько слабых звеньев. Но это уже дело времени, как говорится, вопрос техники… Мне не хватает пока некоторых конкретных сведений, но для полиции это не составит труда… В крайнем случае, я намерен использовать собственные каналы, поскольку считаю своим личным долгом взглянуть в глаза одному из… действующих лиц. Так или иначе, моя версия логична и неопровержима.
Прежде всего, разберемся: что мы узнали сегодня? По мнению эксперта, полицейского врача, тело Арне пробыло в воде не менее трех суток. Таким образом, в ночь пожара он НЕ БЫЛ в Кристианзанде. Не знаю, что за человек этот архитектор, но уверен: в плане Арне этому Арстаду была отведена особая роль он обеспечивал алиби. Он должен был подтвердить, что Краг-Андерсен ночевал у него. Дальше — важнейший момент, во что был одет труп? Карстен, во что он одет?
— Правильно, — отозвался Йерн, — это вещи с чердака Пале.