В зоне особого внимания

Иванов Дмитрий

— Не пью. Спортсмен, — отказываюсь от реально мутного, а значит, плохого качества продукта. — А вот в баньку схожу, погрею кости. А вы не заморачивайтесь сильно, я вон картошки варёной с салом поклюю.

— Нам уехать? — нервничая, спросила Софья.

Ей хоть и не досталось (я вовремя успел), но домашняя, считай, девочка ещё не отошла от стресса.

— С чего это? Забей! С кем не бывает? В другой раз осторожнее бухать будешь с незнакомыми мужиками, — успокаиваю её.

В бане хорошо! Самый жар спал, но, подкинув ковшик-другой, я потёк. Похлестал себя

веником, выскочил на улицу, обтерся снегом, и опять в баньку. Уже ополоснувшись, собираюсь идти в дом, как вижу тень, мелькнувшую в дверях веранды. Женская фигурка стала торопливо приближаться к бане. Соня решилась потерять девственность? Ан нет, это разбитная Танька решила намылить мне спинку. Таня — аппетитная девушка, единственный недостаток внешности которой — рябая физиономия, но при тусклом свете в бане это незаметно, а немалых размерах грудь, которой мне тычут в лицо, кажется, не оставляет вариантов отступления.

— Мне Соня нравится, — не слишком уж и вру я, хотя причина отказа в отсутствии средств контрацепции в основном.

О том, какими могут быть продуманными советские девушки, желающие заполучить жениха и дитя, я догадываюсь. Выскользнув из объятий порочной девицы, накинув полушубок и шапку, добегаю до дома.

— Что-то вы быстро, — язвит Софья, увидев меня.

Э… Да она нарезалась, причем такой сивухи, судя по запаху, что завтра умирать будет с похмелья. А может уже и сегодня.

— Сонь, я спать. У меня режим!

Интересно, приведёт её алкоголь в мою кровать ещё раз? Засыпаю быстро, чтобы проснуться от прикосновений.

— Толь, Толь! Ты спишь? — глупо спрашивает Соня, тормоша меня.

«Ишь, как я ей понравился! Ведь сделать первый шаг девушке, наверное, было нелегко», — самодовольно хмыкаю сквозь сон и притягиваю гибкое девичье тело к себе, пытаясь поцеловать.

— С ума сошёл? Отпусти! Там милиция тебя спрашивает на улице!

О как! Вот так причина побудки! Сразу в голове мелькнула мысль — машина! Гребаный Махно, разбил, наверное! Или и того хуже… Торопясь, одеваюсь, стараясь не смотреть в сторону Соня, которая стоит в напяленной на себя моей рубахе. В инстинктах у баб, что ли, мужские вещи тырить и на себя надевать?

На улице первым делом отмечаю, что, кроме бобика, там стоит моя «восьмёрка», приехавшая сюда точно своим ходом. Обе фары машины горят, освещая пожухлого Махно. Бухого, бля.

— Молодой человек, ваша машина? — строго спрашивает сержант моих лет.

— Моя… Там в бардачке документы, — не отпираюсь я.

— Мезенцев, глянь там, — командует сержант кому-то, сидящему в моей машине.

— Есть! Похож! — отвечают ему через небольшой промежуток времени, и из водительской двери вываливает ещё один патрульный сержант.

Их старший, судя по звездочкам, а не полоскам на погонах шинели, я вижу, сидит в салоне бобика и участия в делах своих подчиненных не принимает. Знает меня?

— Арестовали угонщика вашей машины, надо составить заявление, — радостно сообщает первый сержант.

— Не-не, не буду. Это сосед мой, взял, наверное, покататься, — зеваю я,

нарушая понимание миропорядка в голове служивого.

— Тут бампер смят! Как не будешь! Почему?

— Не хочу. Ночь, мне на работу завтра. Спасибо, что машину доставили. Я сейчас её загоню за ворота и досыпать пойду.

— Что ты мне голову морочишь? — злится сержантик. — Пьяный, без прав, за рулём чужой машины превысил скорость…

— Вот сами его и наказывайте, а заявление об угоне писать не стану. Машина — вот она, а бампер — что бампер? Поменяет мне этот гонщик бампер.

— В натуре…, — подал голос действительно бухенький Махно, и ожидаемо получил от злого сержанта в бочину.

— Тащ сержант, задержанных бить не надо, — твердо прошу я.

— Это ж урка. Тебе что, жалко его? — удивляется второй, но я уже не слушаю их, а иду к бобону.

Молодое зрение и сделанное чуть ли не лично освещение улицы позволило мне разглядеть в салоне милицейской машины знакомого персонажа.

— Тащ лейтенант, что опять за цирк? — стучу в окошко Славскому, тому самому, который моё сало когда-то съел.

— Анатолий Валерьевич? — натурально якобы удивляется летёха.

Через минуту вся гоп-компания в погонах уехала, оставив нас с Махно на улице.

— Ну и чё ты бухой на моей машине гонял? — недовольно спрашиваю я. — Сказали ведь, что через пару часов вернёте.

— Так мы и вернули. Стучали, никто не открыл, вот я и решил ещё покататься, — винится сосед.

— Ремонт с тебя, и компенсация, — строго резюмирую, размещая машину во дворе.

— За что компенсация? Нет, ну, подгон за отмаз сделаю…

— Моральный ущерб. Ты меня, может, с бабы снял! Завтра штакетник между нашими участками восстанови. И не пугай мне жиличку мою новую!

— Ну, что там? — любопытничает Соня, а вот у Тани ещё один изъян обнаружился — храпит девушка!

Хотя не прикрытая одеялом круглая попа в черных трусиках заставляет жалеть о трусости в бане.

— Напилась и спит, теперь из пушки не разбудить, — поймав мой взгляд, Соня закрывает простыней Танин зад.

— Зря ты её приваживаешь. Сопьешься с ней или в дурную компанию попадёшь, — ворчу я.

— А что милиция хотела от тебя?

— Да прописку спрашивали твою, мол, живешь не по адресу!

— Чёрт, точно! А что делать? — верит мне наивная Софья.

— Да я сказал, что мы женимся скоро, потом и пропишемся, — зевая, вру я, чувствуя, как опять подступает сон.

Ошарашенная девушка замолкает и тихо выходит из комнаты.

— Что ты врёшь? Ты вообще не тут прописан же! У тебя своя квартира есть! — через некоторое время раздаётся её голос из-за закрытой двери моей спальни.

— Не будить! Не кантовать! При пожаре выносить первым! — отвечаю я и опять проваливаюсь в сон.

Глава 12

Проснулся я от запаха чего-то печеного. Хоть дверь моей комнаты и была закрыта, но эти восхитительные ароматы чего-то вкусного будоражили моё обоняние и желудок. Вскакиваю и уверенно иду на кухню.