Вагина. История заблуждений

Дрент Йелто

Первый половой акт, лишение девственности — это событие очень высоко оценивается в иерархии самых важных этапов жизненного пути человека, но это вовсе не означает, что все воспринимают его одинаково. Для кого-то первый настоящий поцелуй, который еще называют «французским», значит гораздо больше, чем первый половой опыт. Писательница и актриса Аннемари Остер так описала свой первый поцелуй, который она разделила после новогоднего гала-представления с известным нидерландским актером и музыкантом Рамзесом Шаффи в заброшенном амстердамском театре:

Мне тринадцать лет, и меня еще ни разу никто не целовал. И мне не приходила в голову простая мысль: целоваться — это означает, что ко мне в рот будет втискиваться что-то мягкое и влажное. В то время про такие вещи ведь еще не писали в журналах для девушек.

Но память о первом поцелуе все равно была столь драгоценна для Аннемари Остер, что чуть ли не сорок лет спустя она набралась смелости и спросила у Шаффи, помнит ли он, как все у них тогда случилось. Ответ его, «с несколько наигранной, актерской, но искренней, доверительной интонацией» был: «А как же! Ох, и давно же все это было, правда?»

А вот, по контрасту, история о том, как одна девушка

лишилась невинности. Когда это случилось, она вдруг поняла, что ничего особенного в общем-то и не произошло. «Ты была готова на такое? — В общем, да. — Тебя это взбудоражило, взволновало? — Да так, не слишком. — А больно было? — Да нет, я ведь в критические дни уже пользовалась тампонами. — А что ты потом чувствовала? — Знаешь, даже и не помню…» А вот ее первый настоящий поцелуй — это было совсем иное событие: яркое, запоминающееся. Она играла с подругой у себя в комнате, к ним зашли в гости двое знакомых, тоже подростков. И вот через некоторое время ребята предложили попробовать поцеловаться «по-настоящему», на что наша героиня, по ее воспоминаниям, ответила довольно бойко, даже развязно: «Посмотрим… Только нам с подружкой надо посоветоваться». Они и в самом деле сели с подругой на верхнюю ступеньку лестницы, взвесили все «за» и «против», а потом, вернувшись в комнату, сказали, что, пожалуй, не прочь поцеловаться. Воспоминание о самом поцелуе было не столь детальным: «Да ну, в общем-то, ничего особенного…» А один мальчик, хотя был влюблен в девочку, которая, как ему было известно, имела больше опыта в подобных делах, чем он сам, вдруг понял, пока они обнимались: теперь он уже не сможет пойти на попятную, так что ему не удастся отказать ей в поцелуе. Мальчику от этой мысли стало настолько нехорошо, и он под каким-то надуманным предлогом поскорей помчался домой, чтобы прополоскать рот и почистить зубы.

Настоящий (то есть «французский») поцелуй порой вызывает у людей невероятные страхи. Одна из знакомых как-то рассказала мне, например, что после того, как она впервые поцеловалась с молодым человеком, она всю дорогу от ярмарочной площади, где это случилось, до самого дома боялась проглотить слюну, скопившуюся во рту: ей чудилось, будто она от этого может забеременеть… (А сам поцелуй показался ей чем-то совершенно ужасным.)

Христианские идеалы целомудрия

Правда, первый опыт интимного контакта, первый половой акт воздействует на человека по-особому, это событие совершенно иного порядка, нежели первый настоящий, «французский» поцелуй. Потому как в христианской культуре дефлорация (лишение девственной плевы) касается таких качеств, заботливо взлелеянных в человеке, как невинность, чистота, добродетельность и беспорочность. Христианство придает девственности религиозную ауру. Девственность Девы Марии — ее главное качество, а Благовещение, то есть принесение Ей вести о том, что Она избрана для достижения уникальной и священной цели, стало одной из самых важных тем религиозного искусства. Девственность Девы Марии была столь привлекательной чертой, что в Средние века стало распространяться убеждение, будто и сама она была рождена в результате непорочного зачатия… В Новом Завете о родителях Девы Марии ничего не сказано — но их, правда, можно встретить в апокрифах. Там сказано, что их звали Иоаким и Анна, и в супружестве своем они оставались бездетными целых двадцать лет. В ту эпоху отсутствие детей считалось позором, наказанием за какое-то тайное прегрешение, и когда Иоаким вознамерился принести жертву в храме, священник запретил ему это и даже изгнал его из храма. Анна поведала о своем горе служанке Юдифи, которая, однако, также не пожелала посочувствовать ей. Тогда Анна попыталась найти успокоение в молитве, сидя под лавром, и тут она увидела в его кроне птичье гнездо. Когда это сильно затронуло чувства бедной женщины, и она вся отдалась скорби, ей вдруг явился ангел Гавриил, который заверил Анну, что в нужный срок она родит. Такую же весть получил и Иоаким. В XIII веке эту историю дополнили сообщением о том, как они оба встретились снова у Золотых ворот в Иерусалиме, так что зачатие Анны трансформировалось из физического в духовное событие. В результате возникла церковная догма о Непорочном Зачатии: и зачатием и рождением Иисуса с Девы Марии было снято проклятие первородного греха.

В Средние века возникла большая потребность в чудесах и в поклонении мощам. В VI веке тело Анны было перенесено в Византию, и культ Анны особенно поощрялся в этом новом религиозном центре. Пик популярности поклонения пришелся на XV—VII века, и, как считается, это было связано с расцветом буржуазной культуры в Европе: сегодня полагают, что ее популярность породил самый факт, что Анна, даже более чем Дева Мария, была идеальной матерью семейства, почтенной бабушкой. У нее же, разумеется, был идеальный послужной список для занятия такой позиции, как хранительница плодовитости.

Для христиан непорочность, целомудрие и девственность были синонимичны с таким понятием, как совершенство. Когда во главу угла поставлена необходимость жить в моногамном браке, а аморальным считается секс до совершения таинства брака, это делается почти всегда из религиозных соображений. Вот, например, летом 1994 года на лугу перед зданием Конгресса США в Вашингтоне собрались 25 тысяч подростков, чтобы публично заявить о своей приверженности идее оставаться девственниками и девственницами до заключения брака. «Истинная любовь умеет ждать» — таков был лозунг представителей этой «контркультуры». Они установили на зеленой траве двадцать пять тысяч девственно белых карточек, на которых можно было прочитать следующее: «Я верю, что истинная любовь умеет ждать. Здесь и сейчас я даю обещание: Богу, себе самому, моим родным и близким, всем, с кем я встречаюсь, моему будущему партнеру по браку и моим будущим детям, — что я останусь сексуально чист до того самого дня, когда принесу торжественный обет супружества». И с того дня в Америке возникло множество разнообразных ритуалов, посвященных девственности, причем большинство из них происходили прилюдно, когда родители торжественно надевали своим детям на палец… кольцо невинности. В поддержку этой кампании были предприняты особые усилия для того, чтобы максимально не разглашать

среди молодежи информацию об использовании презервативов, а если такое и случалось, то первым номером шли сведения о том, что презервативы не надежны на сто процентов, что они способны порваться. В общем, Америка вдруг оказалась заминированным полем для тех, кто желал бы просветить молодежь в отношении профилактики СПИДа…

В 1997 году Конгресс США принял Закон о реформировании социального обеспечения, выделив 50 миллионов долларов на программы, предназначенные «исключительно для ознакомления с социальными, психологическими и медицинскими преимуществами, которые можно получить за счет отказа от сексуальной активности». При оценке надежности противозачаточных средств следует всегда различать недостаток метода (то есть возможность того, что может не сработать метод защиты от нежелательного зачатия, даже при правильном его использовании) и недостаток использования метода (вероятность того, что метод используется неправильно). Те, кто пропагандирует сексуальную абстиненцию в Америке, обычно не желают обсуждать даже возможность того, что кто-то, поддавшись искушению, окажется совершенно не подготовлен к возникшей ситуации, и уж во всяком случае они не чувствуют своей ответственности за высокий процент случаев нежелательной беременности у подростков… Они ведут себя подобно производителям презервативов, которые уверяют, что они дают стопроцентную защиту, а все «случайности» — это, мол, вина пользователей…

В США защита «семейных ценностей» в основном считается прерогативой республиканцев, это, так сказать, их боевой клич, однако еще в 1994 году тогдашний президент страны Билл Клинтон выделил 400 тысяч долларов на программу сексуального образования в старших классах средней школы, которая была названа «Только воздержание». Клинтон при этом оказался в хорошей компании: в Свазиленде король Мсвати Третий самолично выступил перед незамужними женщинами, подданными своей страны, призвав их на пять лет отказаться от секса и выбрать для себя стиль жизни, при котором они бы выступали с осуждением секса. С этой целью таким женщинам было предписано носить особые кисточки, сделанные из шерсти, как сигнал для мужчин, чтобы те оставили их в покое. Хотя этот король, которому уже за тридцать, и является одним из последних оставшихся на Земле абсолютных монархов, едва ли можно рассчитывать на то, что его подданные будут приветствовать любые его причуды. Кстати, сам Мсвати упустил свой шанс подать хороший пример для граждан своего королевства. Ведь ему пришлось заплатить штраф отцу своей одиннадцатой жены, который обвинил его, короля, в похищении дочери. Да и Клинтона, разумеется, нельзя причислить к самым явным поборникам целомудрия, пусть даже вся эта история с Моникой Левински и смогла по-новому осветить закоулки американской общественной морали. Юридические пререкания, в которые ввязался президент, свелись в конечном счете, к вопросу о том, допустил ли он лжесвидетельство, заявив, что у него «не было сексуальных отношения с этой женщиной …мисс Левински». Кто-то, конечно, ухмыльнется: как это можно утверждать, будто у него не было сексуальных отношений, если он несколько раз получал от нее оральное удовлетворение? Однако еще в 1991 году Институт Кинзи провел анкетирование группы студентов количеством в 600 человек, задав респондентам такой, например, вопрос: «Можете ли вы утверждать, что у вас были с кем-то сексуальные отношения, если наиболее интимным, что случилось при этом с таким человеком, было следующее..?» И дальше респондентам предоставлялась возможность подставить вместо многоточия следующие варианты взаимной интимности: «французский» поцелуй, поглаживание груди, целование груди, касание половых органов, оральный контакт с половыми органами, а также совокупление (либо анальное, либо генитальное). Результаты этого опроса подтверждают сказанные позже слова Клинтона: 60 процентов американской «юной смены» считают, что «секса не было», если не было совокупления, а были «всего лишь» оральное возбуждение половых органов — фелляция (для мужчин) или куннилингус (для женщин). Но даже если был опыт анального секса, 20 процентов респондентов считали, что в техническом смысле женщина свою девственность сохраняла.

Авторы опроса не опубликовали эти данные до января 1999 года, когда они появились в «Журнале Американской медицинской ассоциации». Возможно, это был, так сказать, удачный коммерческий ход со стороны главного редактора журнала, однако консультативный совет ассоциации принял тогда решение снять его с работы — за публикацию скандального материала в приличном журнале. Члены совета сочли, что политические последствия публикации были неуместными для научного издания [46] .

46

19 декабря 1998 г. Конгресс США направил одобренные обвинения против президента страны на рассмотрение сената. На 7 января 1999 г. было назначено заседание сената США, который должен был рассмотреть оба пункта обвинения: ложь на суде присяжных и препятствование правосудию. Правда, 12 февраля того же года сенат отклонил оба обвинения.

В 2001 году аналогичный опрос был проведен в Великобритании, причем были получены очень похожие результаты. Мне, однако, трудно представить, чтобы подобные вопросы попали в анкету социологического исследования в Нидерландах. Разумеется, и в Нидерландах наверняка немало подростков и молодежи задумываются над вопросом, можно ли их считать девственниками. Когда между влюбленными устанавливаются доверительные отношения, они конечно же спрашивают друг у друга «про все» (что-то вроде «А сколько у тебя уже было любовников? А ты с ними со всеми переспала?»), однако «респонденты» при таком «опросе» всякий раз должны решить для себя, а надо ли вообще упоминать того или иного «знакомого», с которым, собственно говоря, пенетрации не произошло. Главное в такой момент — решить, какой собственно образ создавать в глазах сегодняшнего возлюбленного: более строгий или же легкомысленный? Но должна ли наука заниматься подобными «исследованиями»? Всякий честный ученый, несомненно, должен сделать все возможное, чтобы респондент не отмахнулся от него, давая «приличный» ответ, и чтобы вопросы анкеты не позволяли ее участникам скрыть истину за занавесом ханжества.