Вагина. Новая история женской сексуальности
Шрифт:
Ванесса Торп и Ричард Роджерс пишут в британской газете The Observer, что обозреватели прекрасного пола часто получают угрозы сексуального насилия. Кэролайн Фэрроу, блогер Catholic Voices, сообщает, что она получает «по крайней мере пять электронных писем в день с угрозами сексуального характера». Это результат того, что она решается высказывать свои взгляды под своим именем, разместив собственную фотографию, в связи с чем, как она считает, агрессивные читатели видят в ней «законную мишень для сексуального преследования». Она цитирует одно из последних подобных посланий: «Ты закричишь, когда получишь то, что просила, сука!»
Обозреватель газеты Guardian,
Страх сексуального насилия подавляет творческие способности женщины, поскольку вызывает напряжение, а наши творческие способности из-за особенностей вегетативной нервной системы больше всего нуждаются в состоянии релаксации. Когда сексуальность женщины задета, ее творческая активность страдает, поскольку она не может расслабиться и сконцентрироваться, а это одинаково необходимо ей для возбуждения и достижения оргазма, рождения детей, создания книг, картин, критических статей, музыки. Если вы с уважением относитесь к сексуальности женщины и ее половой принадлежности, то помогаете ей чувствовать себя так, как необходимо для раскрытия ее интеллектуальных и творческих способностей. Если же вы унижаете и оскорбляете ее сексуальность и ее пол, то достигаете ровно противоположных целей.
11. Насколько это забавно?
— В чем разница между «киской» и «дыркой»?
— «Киска» — это такая сладкая, сочная, влажная, теплая, приятная и полезная штука. А «дырка» — это то, что еще лучше.
Чем больше я понимала, что представляет собой вагина и насколько она чувствительна к эмоциональному состоянию женщины, как влияет на творческую и интеллектуальную деятельность, тем сложнее мне было пропускать мимо ушей, не обращать внимания на случайные обиды и унижения, которые даже самые милые люди в нашем обществе считают вполне приемлемыми. После того как весной 2011 г. я побывала в Англии, провела интервью с д-ром Ричмондом, Нэнси Фиш и Майком Лусадой, ознакомилась с исследованиями X. Юна и его коллег, с работами Александры Реллини и Синди Местон о том, как сексуальные травмы отражаются на нервной системе женщин, а также с последними данными о сексуальных травмах, мультисистемной дерегуляции и ее взаимосвязи с хроническими заболеваниями, мне стало окончательно ясно, насколько эмоционально восприимчива вагина и как она влияет на физическое и душевное состояние женщины. Оказалось, что последствия сексуального насилия гораздо более тяжелы, чем я представляла раньше, и способны очень надолго или даже навсегда отравить жизнь женщины.
На меня очень сильно повлияло интервью с Лусадой по скайпу, которое я брала в старинном колледже сидя под кронами деревьев, и я почувствовала, что благодаря этому разговору во мне произошли изменения. Я вернулась в Нью-Йорк, чувствуя себя необычайно открытой и свободной. У меня не было никаких романтических чувств к Лусаде, я была влюблена в другого мужчину. Но в этом человеке, который посвятил себя тому, чтобы избавить женщин от страданий, ставших результатом сексуальных травм, было что-то, что заставило меня поверить в возможность искреннего взаимопонимания между нами, женщинами, и мужчинами в этих вопросах. Наш разговор о том, как травма «блокирует» женское тело и ум, будто разблокировал что-то во мне. К счастью, я никогда не подвергалась сексуальному насилию, но, как и большинство женщин, сталкивалась с домогательствами и пережила несколько очень неприятных ситуаций. И, как и любая женщина, я постоянно встречаюсь с проявлениями общественного презрения к женскому полу и вагине. Словом, из поездки в Англию я вернулась полная надежд, но одновременно со странным новым ощущением своей уязвимости и незащищенности.
Однажды поздно вечером я отправилась мимо Бэттери-парка к порту, чтобы встретиться с друзьями и прогуляться на той самой парусной яхте, на которой год назад брала интервью у д-ра Ричмонда. Был конец весны, свежо. На борту находились две молодые женщины, а также трое мужчин — моих друзей, постарше, чем дамы. Между присутствовавшими женщинами и мужчинами не было особых отношений, но в воздухе чувствовалось что-то такое, что намекало на возможность их возникновения. Мы отплыли с места стоянки около парка и помчались по темному Гудзону под почти полной луной. Я помню, как я себя чувствовала — обновленной, легкой, полной идей, но незащищенной.
Мы плыли мимо сияющих огней города, мимо сверкающих каньонов улиц Нижнего Манхэттена. Облака мчались, скрывая неоновое лицо луны. Я болтала с другом, которого буду называть Тревор, одним из трех мужчин на борту. Он добрый и заботливый человек, добропорядочный гражданин, у него трое детей и прекрасная жена. Мой друг Алекс управлял пару" сами. Я спросила Тревора, что он сейчас читает.
«Книги о войне. Я перестал читать фантастику, вся современная фантастика пишется только для женщин, мне она неинтересна. Мне пришлось признать, что это не для меня, что мне нравятся военные истории. Мне нравятся рассказы о сражениях и тактике, и о сексе». — «Обычно в книгах о войне нет секса», — отметил наш друг Стивен, стоявший у штурвала. «Там есть про изнасилования», — пошутили Тревор и Алекс одновременно.
Оба они хорошие люди. И внутренний голос сказал мне, как обычно: «Это была просто шутка. Не обращай внимания». Но что-то случилось со мной в Англии: там я увидела мир, в котором мужчины уважают то, что из-за отсутствия подходящих слов я стала называть священной женственностью или даже Богиней. И я поняла, какой вред наносят подобные высказывания мне и другим женщинам рядом со мной. Поэтому на этот раз я не смогла пропустить мимо ушей эту очередную шутку про изнасилования, про половые органы. Я почувствовала словно удар под дых. В горле встал комок. Я извинилась и спустилась в трюм.
Там я легла на одну из коек. Крепления качались подо мной, меня будто несло по большой темной реке. Я снова ощущала боль от слов, разрывающих, раздирающих как кинжал, то, что я могу описать только как мое энергетическое поле, боль, какой я не чувствовала ранее, когда отмахивалась от подобных слов, «соглашаясь» с шутниками. Я соприкоснулась с моими собственными «внутренними чувствами» и почувствовала жестокость этих слов — слов, которые были произнесены даже не для того, чтобы задеть, это была просто беспечность, слова, брошенные вскользь, без мысли о том, какой вред они принесут.
Я глубоко вздохнула, и тут произошло нечто странное. Из-под закрытых век по моим щекам потекли слезы. Я не рыдала. Меня просто переполняли эмоции. Я лежала совсем тихо, а слезы катились и катились из-под век, текли по шее. Такого со мной прежде никогда не бывало. Я спокойно лежала, а слезы, не переставая, лились из глаз в течение 15 или 20 минут. Я думала о женщинах на палубе, также слышавших эти слова, которые, я знала, немного изменили и их, заставили сильнее закрыться, замкнуться внутри себя. Я чувствовала, что это настоящая катастрофа.