Валютчики
Шрифт:
— С Олегом бы помирился.
— Вопрос остается открытым, — разозлился еще сильнее Коля. — Ты помочь не желаешь.
— Сам виноват.
— Разберемся…
Со стороны, где маячили пацаны, раздались нечленораздельные звуки. Один пулей проскочил в распахнутые ворота. Второго Коля волочил носом по мощной груди, медленно раскрашиваясь в бордовый цвет. Я не выдержал. Уцепив за воротник шведки, оторвал парня от начинающего звереть кандидата в десантники. Дал в спину пинка. Коля попытался перехватить ублюдка, но я облапил запястье:
— Это шестерки. Не доставало руки об них марать.
Коля
— Я тебя не понимаю, — глыбой навис Коля.
— Мы чаще псковские. Или поморские, — зло подмигнул я. — Фонтаны посреди Москвы штурмом не берем, с дубовьем за черножопыми не бегаем. А что потребуется — об чем речь.
Коля соснул воздух через побелевшие губы. Сунул руки в карманы штанов:
— Наше дело правое — мы победим.
— Кто бы сомневался, — усмехнулся я. — Патруль, вон, кто-то подгоняет. Неприятностей из-за козлов наживем, хозяева останутся в сохранности.
Менты ограничились нашим рассказом. Постояв, потопали дозором вокруг базарной площади. Мы заняли каждый свое место.
Вечером произошел непредвиденный случай. Я собрался уходить домой, когда подвалил чернявый парень. За локоть потащил вовнутрь магазина. Я подцепил его за край рубашки, завернув кисть за спину, подтянул к затылку. Парень принялся негромко кряхтеть. Я спросил:
— Что надумал узнать? Я весь внимание.
— Отпусти, — вытолкнул слова незнакомец. — Ты об этом пожалеешь.
— Сразу так. Скажешь гоп, когда перепрыгнешь.
— Перестань. Есть дело.
— Какое? — бросая руку, отошел к стене я.
Парень пустился растирать запястье. Заправив рубашку, уперся черными зрачками. Cтоя в стороне, я машинально прикидывал расстояние. Положение у него было повыгоднее, он торчал на бетонном выступе. Зато, если последует выпад, можно бросить через себя. Щупловатый, вес небольшой. Я огляделся, чтобы не пропустить нападения сзади. Людская река равнодушно текла мимо.
— Заходи в магазин, — позвал парень.
— Зачем? — подумав, что за прилавками две женщины, уперся я. — Что там делать?
— Объясню.
Сбоку пристроился белобрысый чувак с голубыми глазами, одного возраста с парнем. Я попятился к стене. Как всегда, никого из знакомых.
— Тебе сказали, делай, — прогундосил коренастый. — Не допер?
— Не собираюсь, — нащупывая ручку шила,
— Смотри, бумагомаратель, — удивился белобрысый. — Оборзел. Решил неприятностей заработать?
— Разве еще не нажил? — вопросом на вопрос ответил я.
— Иди в магазин, — попытался подтолкнуть коренастый. Чернявый стоял возле дверей. — Что вытворяет! Подметки на ходу рвет.
— Больно не будет, — негромко позвал и чернявый.
— О себе подумай, — не выдержал я. — Во второй раз беречь руку нет желания. Шею тоже.
Белобрысый прыгал возле, опасаясь подходить ближе. Его товарищ придвинулся. Выдернув шило, я спрятал его за спиной в ожидании броска. Рядом остановился невысокий краснощекий мужчина лет под сорок с черным волосом на груди. Подбородок зарос недельной щетиной. Я признал армянина, сотрудника городского уголовного розыска. Перевел взгляд с одного на другого, на третьего, пока последний не испарился так же, как возник. В душу закрались сомнения. Неужели менты отдали место на откуп бандитам, и передо мной их представители. Как в кино, белые придут — грабят, красные придут — грабят. Не знаешь, к какому берегу прибиться.
— На рынке валютчики ваши? — решился спросить я.
— Вопросов не возникало, — откликнулся чернявый, по виду, тоже армянин. — Один ты у нас угловатый.
— Поканали на рынок, — оторвался я от стенки. — Если ребята подтвердят, что работают на вас, возражать не буду.
— Не против, — согласились оба парня.
Чернявый сделал шаг, белобрысый кивком показал, чтобы трогался за ним. Мы втерлись в ворота. Первый парень не уставал покачивать бритым затылком:
— Ну художник! Ну дает!
— Отстегиваю кому надо. Вас впервые вижу, — огрызался я.-. Ни хрена не зарабатываешь, нахлебников на шее как у того крестьянина генералов. Не много ли требуете?
— Мы еще не просили. Понадобится — карманы вывернешь, — процедил шаркающий сзади белобрысый. — Поменьше зыркай, иначе продолжим в другом месте.
Сплюнув под ноги, я сдвинул сумку с деньгами вперед. Перед центральным проходом чернявый замедлил шаг, оглянулся. Направо базарная ментовка, на левой стороне работали валютчики. Обойдя его, я завернул налево, отметив, что оба провожатых последовали за мной. В начале ряда ларьков было место Пикинеза. К нему и подвалил. Тот настроился перескакивать настороженными глазами с одного на другого. На лице отразилась растерянность.
— Кто эти ребята? Наехали как на мальчика, — издалека обратился я. — Вы действительно решили пахать на бандитов?
Пикинез продолжал округлять от природы круглые зенки. Щеки с губами мелко подергивались. Я начал укрепляться в догадке, что власть перешла в другие руки. Но с криминалом мне было не по пути. С ментами не менее тоскливо. Срабатывал привитый советской властью инстинкт, что деньги идут в копилку государства. В голове не укладывалось, милиции на официальном уровне разрешили заниматься поборами. Отсюда иномарки, дачи, квартиры с евроремонтом в центре. Сами не худые, как в период строительства развитого социализма предлагаемые торговлей селедки. Гладкие да холеные. В дорогих костюмах с галстуками за двести баксов.