Вам куда, или Женихи
Шрифт:
Глава вторая
Баба Маша
Про неё можно написать отдельную книгу. У бабы Маши мы ночевали на следующую ночь с моей новой подругой, по счастью поступившей в тот же институт, что и я. И по несчастью, так же оказавшейся в Москве без жилья. Видимо мы тогда решили, что в общаге мы ещё успеем пожить, когда приедем к началу учёбы и обязательно поселимся вместе – в одной комнате. А пока,
– Поехали на одну ночь к моим знакомым, – предложила мне Таня. У неё тоже, на всякий случай, был припасён заветный адрес – москвички бабы Маши.
К
– Баба Маша – это твоя родственница? – поинтересовалась я у Тани, когда мы спустились в метро и долго ехали на эскалаторе в довольно плотной массе людей.
– Неееа, мы с мамой два месяца назад возвращались с юга и с нами в одном купе ехали баба Маша и её дед Вася. Мама уступила им нижнюю полку, пообщались, вместе поужинали и позавтракали. Моя мама умеет заводить знакомства. – выпалила Таня, ни на минуту не усомнившись, что мы едем в нужное место.
Дальше, как тогда водилось, сдружившиеся пассажиры купе обменялись адресами. А тут и случай подвернулся воспользоваться полезным знакомством и передать гостинцы от Таниной мамы. Прямо сейчас.
Видя моё замешательство, Таня утвердительно махнула головой и повысив голос сказала:
– Они же созванивались…, недавно!
И вот мы на пороге дома попутчиков пассажирского поезда "Адлер-Москва".
Баба Маша была сииильно удивлена таким гостям. Таню узнала. Посмотрев на меня внимательными, острыми тёмными глазками, сказала:
– Её, что-то не помню. Она вроде с нами не ехала в поезде.
– Да-да, это моя подруга, вместе в институт поступаем. – ответила Таня.
– Здравствуйте, меня зовут Вета. – смущённо представилась я.
– Проходите, раздевайтесь, чай попьём. А насчёт ночёвки… как дед решит, он у меня главный, – прикрыв рот рукой и ухмыляясь одними глазами, тихо сказала баба Маша.
И надо отдать должное Маше и Василию за то, что накормили, напоили и оставили ночевать этих двух малознакомых юных девушек. Только в юные годы можно так беспечно приходить в гости к незнакомым людям, не обременяя себя лишними бесконечными мыслями и вопросами: как? что? где? а вдруг? и так далее.
Таня больше ни разу не была в этом доме, а моя дружба с бабой Машей растянулась на целых десять лет.
Тогда ещё, в первую нашу встречу, был жив её дед Василий. Который по их рассказам был высококлассным водителем и возил самого Микояна. Может быть… А баба Маша, приехавшая в Москву на стройку по лимиту из чувашской деревни, сделала можно сказать головокружительную карьеру, став женой такого человека, "возившего самого Микояна".
Она рассказывала вещи, которые меня очень удивляли. О том, как она работала в Москве не только на стройке, но и у "хороших людей" – прачкой, домработницей.
Её рассказы потрясали, как будто она говорила о событиях, происходивших до революции. В моей голове это никак не укладывалось: «В Советской стране, где все равны и нет ни бедных, ни богатых! Какая прислуга, какие прачки?»
Потом она встретила Василия, у которого умерла жена и был сын старшеклассник. Так она и пошла к ним в услужение – обстирывать, готовить, хлопотать. Уважения,
Когда мы познакомились, в этой самой квартире, Василию было глубоко за семьдесят, а Маше около шестидесяти. Прожили они лет двадцать вместе. Она ухаживала за ним до самого последнего дня. Ей досталась квартира. И Маша, из страха самой остаться немощной, одинокой старухой интриговала: кому же она отпишет эту ценность?
В больших городах, в то время, появлялось много таких глубоко деревенских, общинных жителей, отбившихся от стаи. И как-то очень сильно в конце жизни переживающих это. И здесь она не стала до конца своей. Не признавал её сын Василия и внуков не привозил. По большому счёту, стеснялся её. На полгода и больше уезжала она далеко, на двух электричках, на дачу. Там и жила, выпивая водочку и, наверное, горевала-перегорёвывала свою нелёгкую жизнь. Хотя для многих эта жизнь казалась, а может и кажется, удачливой. Успокоилась она когда из чувашской деревни приехала парочка родственников. Подписала им квартиру и померла.
Помню, ещё в первые дни нашего знакомства с бабой Машей, шла я по дороге от метро до её дома, довольно длинной и прямой, как стрела и какой-то голос внутри или снаружи нашёптывал мне:
– Ходить тебе по этой дороге ещё долго-долго.
– Правда? Не верилось.
Ну да, поживём-увидим. Что там у нашей новоиспечённой студентки впереди, какие её ещё ждут новые встречи и захватывающие истории?
Глава третья
Студенчество
…перламутровые лужи, где расплескался небосвод…
М. Цветаева.
Студенчество – это прекрасная пора. Особенно когда живёшь в общаге, среди сверстников. Такой самостоятельный, молодой, весёлый, легкий на подъём.
Жили – не тужили. Собирались компанией, играли в игры, веселились. Привозили из дома, кто что может. Даже удалось посидеть однажды за столом вокруг трёхлитровой банки чёрной икры, привезенной кем-то из дома, кажется, из Калмыкии. Ну и конечно, поесть большими ложками! Наперегонки. А уж сколько было съедено домашних варений, солений и всего того, что можно было довезти до Москвы без «вторичных признаков», в целости и сохранности. С любовью, от родителей и родственников, которые переживали: «Как вы там одни, в Москве?!»
Ездили на свадьбу, в белорусскую деревню, шумной студенческой толпой. Приключений в этой поездке было хоть отбавляй.
Кто-то падал с полок в вагоне поезда от переизбытка чувств или ещё чего, более горячительного….
Кто-то терял тёплые подштанники, гамаши, как они тогда назывались.
А кто-то дефицитные, только появившиеся линзы, которые нужно было вставлять и вытаскивать из глаз каждое утро и вечер.
Да что уж говорить, потерялся даже жених у однокурсницы, который перешёл в другие, видимо более цепкие руки.