Вам вреден кокаин, мистер Холмс
Шрифт:
Холмс выглядел спокойным и собранным, полностью владеющим собой, и волей-неволей я начал подумывать, не совершили ли мы какую-нибудь невероятную ошибку. Может быть, Мориарти одурачил и самого Майкрофта, являясь на самом деле центром зла. Я изо всех сил постарался выкинуть эту мысль из головы и продолжал ковылять, стараясь не отстать от Холмса и собаки. Из-за непогоды рана моя вновь разболелась. Обычно я старался не выходить на улицу в такие дни. Когда же я достал трубку, Холмс протестующе поднял руку.
— Собака и так вынуждена бороться с туманом, — заметил он. — Не стоит создавать ей лишние трудности.
Я согласно кивнул, и мы пошли дальше кружить по невидимым улицам, увертываясь от проезжающих экипажей: ведь нам приходилось двигаться по мостовой, где до этого проехал кэб.
Мы миновали вокзал Глостер, оставив его где-то слева. Я слышал визгливые гудки паровозов — звук этот напоминал мне визг ослепшей свиньи, скликающей разбежавшихся поросят. Собака же продолжала вести нас вперед и вперед с неослабевающим рвением.
— Может статься, когда-нибудь я напишу исследование на эту тему [15] , — сказал Холмс, имея в виду ванильную эссенцию. — Ее качества, как вы уже смогли убедиться, уникальны для такого рода деятельности. Наш провожатый не испытывает ни малейших колебаний. Он уверенно ведет нас через грязь и воду.
Я пробормотал что-то невразумительное в знак согласия и снова вздохнул с облегчением при мыс ли, что надел другую обувь, иначе этот образцовый пес разоблачил бы меня с первых же шагов. Игра была бы проиграна, еще не начавшись.
15
К тому времени Холмс на самом деле уже написал исследование «О распознавании следов» — первый труд на эту тему; в нем впервые высказывалась идея об использовании гипса для снятия отпечатков. Холмс также был автором им самим изданных статей по схожим темам, а также совершенно замечательного эссе «О полифонических мотетахлассу» (лассу — медленная вступительная часть чардаша или венгерской рапсодии).
Однако ничего такого не произошло, и вот я в пути, изо всех сил стараясь поспеть за прыткой дворняжкой.
Я не видел, где мы находимся, городские шумы чередовались с такой быстротой, что совершенно сливались у меня в ушах. Нога разболелась не на шутку, и я уже был готов сказать Холмсу об этом, как он остановился и дернул меня за пальто.
— Что там такое? — спросил я, переводя дух.
— Слышите?
Я прислушался, пытаясь уловить хоть что-нибудь, кроме ударов собственного сердца. Кругом раздавалось ржание и фырканье лошадей, скрип упряжи, голоса возчиков и снова гудки паровозов.
— Вокзал Виктория, — сказал Холмс негромко.
В самом деле, теперь стало совершенно ясно, что перед нами был огромный железнодорожный узел.
— Так я и думал, — пробормотал Холмс рядом со мной. — Вещи с вами? Это весьма кстати.
Неужели мне послышался легкий сарказм в его тоне?
— Вы же сами послали мне телеграмму, где говорилось о «нескольких днях», — напомнил я ему.
Он не ответил, может быть, даже не услышал, что я сказал, и устремился вслед за Тоби, который потащил его прямо к стоянке экипажей. Пес обнюхал там мостовую, покрутился возле лошадей, уткнувших морды в торбы с кормом, и вдруг рванулся в сторону от вокзала.
— Нет-нет, — удержал его Холмс осторожно, но твердо. — Кэб нас больше не интересует, дружок. Покажи-ка нам, куда девался его пассажир...
Он повел собаку на противоположную сторону стоянки, и там, после недолгого колебания, Тоби вновь уверенно взял след. Он опять взвизгнул и рванулся по направлению к вокзалу.
Внутри было людно, даже более людно, чем обычно, — ненастье задерживало отправление. Тоби продирался сквозь кучки раздраженных, неприкаянных пассажиров, то и дело опрокидывая дорожные сумки, попадавшиеся ему на пути. Наконец, он привел нас на платформу, с которой отправлялся экспресс на континент. Там он остановился как вкопанный перед пустым полотном — так когда-то герцог Глостер остановился на краю скалы. След ванильной эссенции обрывался здесь. Я посмотрел на Холмса — тот улыбнулся и поднял брови.
— Так-так, — произнес он тихо.
— Что будем делать дальше? — осведомился я.
— Попробуем выяснить, когда ушел экспресс и скоро ли отправляется следующий.
— А собака?
— Тоби поедет с нами. Думаю, он нам еще пригодится. Разумеется, Тоби — не единственное средство, с помощью которого я мог бы выследить профессора Мориарти, — сказал Холмс позже, когда наш поезд вырвался наконец из тумана в двадцати милях от Лондона на пути к Дувру. — У меня было их, по меньшей мере, три. Не считая ванильной эссенции, — добавил он улыбаясь.
Чистый воздух оказал благотворное действие на мое самочувствие и настроение. К юго-востоку от Лондона было все еще облачно, шел дождь, однако видимость улучшилась, а сознание того, что мне удалось отправить Холмса туда, куда требовалось, было достойной наградой за перенесенные тяготы.
Мой спутник погрузился в беспокойный сон. Пробудился он через полчаса, как от толчка, и посмотрел на меня с удивлением. Затем вдруг поднялся, ухватившись за багажную полку над головой.
— Простите, друг мой, я сейчас вернусь, — сказал он натянуто и, настороженно взглянув на меня еще раз, снял с полки красный саквояж. До того, как наш поезд отошел от вокзала Виктория, Холмс уже воспользовался находящимися в нем принадлежностями, чтобы снять остатки грима и принять свой обычный облик. Я знал, однако, куда и зачем он собирается направиться теперь, но предпочел не выказывать своего неудовольствия. В конце концов, именно это было причиной тому, что я везу его в Австрию. Да, именно я везу его, хотя он об этом и не подозревает.
Когда Холмс выскользнул из купе, дремавший Тоби поднял голову. Я погладил его, и он снова заснул.
Холмс вернулся минут через десять и молча поставил саквояж на полку. Он сел, не произнося ни слова и даже не взглянув в мою сторону, и сделал " вид, что поглощен чтением карманного издания сочинений Монтеня. Мне ничего не оставалось делать, как обратить свой взор в окно на бегущие мимо сельские пейзажи: поблескивающие влагой пастбища, стада животных, повернувшихся в подветренную сторону.
Поезд прибыл в Дувр, где произошла погрузка на паром. Мы быстро сошли на перрон, чтобы размять ноги. Холмс дал Тоби понюхать ванильную эссенцию еще раз — бутылочка с жидкостью находилась в его саквояже среди прочего добра. Оказавшись на платформе, мы сделали вид, что просто вывели по нужде собачку (с чем Тоби не заставил себя ждать). Мы прошлись взад и вперед, чтобы выяснить, не сошел ли профессор со своего поезда, который тоже останавливался здесь. Я-то точно знал, что он не выходил, но, поскольку Тоби и сам пришел к такому же заключению, мне не было никакой необходимости проявлять свою осведомленность.